подействовать на невинную, в сущности, натуру Калькулятора.
Ведь мы по мере сил стараемся держать электромозги в неведении
относительно этих кошмарных сторон человеческого бытия. Теперь же, когда
окрестности Проциона населяет железный приплод машины, напичканной
историей человеческой дегенерации, патологии и преступности, я должен,
увы, заявить, что в данном случае электропсихиатрия бессильна. Больше мне
сказать нечего.
И удрученный старец нетвердыми шагами покинул трибуну при общем
глухом молчании. Я поднял руку. Председательствующий удивленно взглянул на
меня, но, чуть помешкав, все-таки дал мне слово.
- Господа! - сказал я, поднявшись. - Дело, как вижу, нешуточное. В
полном объеме я смог оценить его лишь благодаря содержательной речи
профессора Гаргаррага. Решаюсь предложить уважаемому собранию следующее. Я
готов в одиночку отправиться в район Проциона, чтобы выяснить, что там
творится, и раскрыть тайну исчезновения тысяч людей, а также, по мере
возможности, добиться мирного решения назревающего конфликта. Для меня
несомненно, что задание это самое трудное из всех, с какими мне
приходилось встречаться, но бывают минуты, когда надобно действовать, не
прикидывая вероятность успеха или провала. Итак, господа...
Мои слова потонули в рукоплесканиях. О том, что последовало затем, я
умолчу, уж слишком это было похоже на бурные овации в мою честь. Комиссия
и собрание предоставили мне всяческие полномочия. На другой день я
беседовал с начальником Отдела Проциона и шефом космической разведки в
одном лице, советником Малинграутом.
- Хотите лететь сегодня же? - спросил он. - Отлично. Но не на вашей
ракете. Тихий. Это исключено. Для таких случаев у нас есть особые.
- Зачем? - удивился я. - Моя вполне мне подходит.
- Не сомневаюсь в ее достоинствах, - ответил он, - но дело тут в
маскировке. Вы полетите в ракете, похожей на все что угодно, кроме ракеты.
Это будет... впрочем, увидите сами. И еще: садиться будете ночью...
- Как это ночью? Выхлопной огонь меня выдаст...
- Такова была до сих пор наша тактика, - сказал он, явно
встревоженный.
- Ладно, увижу на месте, - сказал я. - Я полечу переодетым?
- Да. Это уж непременно. Наши специалисты вами займутся. Они уже
ждут. Сюда, пожалуйста...
По тайному коридору меня провели в комнату, похожую на небольшую
операционную. Тут за меня взялись сразу четверо. Когда через час меня
подвели к зеркалу, я себя не узнал. Закованный в листовую сталь, с
квадратными плечами и квадратной головой, с линзами окуляров вместо глаз,
я выглядел как зауряднейший робот.
- Господин Тихий, - обратился ко мне шеф гримеров, - запомните, что я
скажу. Прежде всего, остерегайтесь дышать...
-Да вы не в своем уме! - перебил я его. - Ведь я задохнусь.
-Я не то хотел сказать. Конечно, дышите себе на здоровье, но
тихонечко. Никаких вздохов, сопения, глубоких вдохов - все совершенно
бесшумно, и упаси вас Боже чихнуть. Это верная гибель.
- Хорошо. Что еще?
- На дорогу вы получите годовые подшивки "Электронного курьера" и
органа оппозиции - "Голоса пустоты".
- Так у них и оппозиция есть?
- Есть. Но возглавляет ее тоже Калькулятор. Профессор Млассграк
предполагает, что у него, наряду с электрическим, еще и политическое
раздвоение личности. Слушайте дальше. Вам нельзя ни есть, ни даже сосать
конфеты - об этом забудьте. Питаться будете исключительно ночью, через это
отверстие; вставите ключик сюда - это замок с секретом, - и заслонка
откроется, вот так. Ключик не потеряйте, не то умрете голодной смертью.
- Верно, ведь роботы не едят.
- Мы не очень-то много знаем об их обычаях - вы понимаете.
Внимательно просмотрите газетные объявления, это вам кое-что даст. А в
разговоре, пожалуйста, держитесь подальше от собеседника, чтобы он не мог
заглянуть через сетку динамика внутрь; зубы черните почаще, вот вам
коробочка с чернью. И не забывайте демонстративно смазывать себе шарниры
каждое утро, так у них принято. Излишне усердствовать, впрочем, не стоит -
если будете немного поскрипывать, это даже хорошо. Ну, вот как будто и
все. Погодите! На улицу - в таком виде? Ну мыслимое ли это дело? Тут есть
тайный ход... смотрите...
Он прикоснулся к корешку книги на стеллаже, стенка раздвинулась, и я,
грохоча, спустился по узенькой лестнице во двор, где уже стоял грузовой
вертолет. Меня погрузили в кабину, и машина взлетела. Через час мы
приземлились на тайном космодроме. Рядом с обычными ракетами на бетоне
высился круглый, высокий амбар.
- Побойтесь Бога, и это, по-вашему, ракета? - сказал я
сопровождающему меня тайному офицеру.
- Да. Все, что вам может понадобиться - шифры, коды, передатчик,
газеты, продукты и всякие мелочи, - уже там. И еще - тяжелая фомка.
- Фомка?
- Для взлома бронированных сейфов... вместо оружия, на крайний
случай, конечно. Ну, ни пуха ни пера! - сердечно пожелал офицер.
Я даже не мог пожать ему руку как следует, ведь моя сидела в железной
перчатке. Внутри амбар оказался самой обыкновенной ракетой. Очень хотелось
вылезти из своего железного ящика, но этого мне не советовали - дескать,
лучше будет, если я заранее привыкну к этому бремени.
Я включил реактор, взлетел и вышел на курс, а затем не без труда
пообедал - как я ни выворачивал шею, рот не совпадал с заслонкой; пришлось
пустить в ход рожок для ботинок. Потом я устроился в гамаке и взялся за
карелирийскую прессу. На первых же полосах в глаза мне бросились
заголовки:
КАНОНИЗАЦИЯ СВЯТАГО ЭЛЕКТРИЦИЯ
КЛЕЮШНИКОВ ЗЛОУМЫШЛЕНИЯМ ВРАЖЬИМ
ПОЛОЖИМ ПРЕДЕЛ
БЕЗУРЯДИЦА НА ПОЛЕ ИГРЕЦКОМ
КЛЕЮШНИК В ОКОВАХ
Слог и лексика удивили меня, но тут я вспомнил слова профессора
Гаргаррага о лексиконах архаического языка, которые некогда вез "Божидар".
Я уже знал, что клеюшниками роботы называют людей, а себя - бесподобцами.
Я прочел последнюю заметку, о клеюшнике в оковах:
Скачать книгу [0.04 МБ]
Пирамида