Он кивнул.
- Сейчас вы увидите. Я принесу текст, еще раз пропущенный через машину.
Бумажная лента выскользнула из ладони в квадратной дверце. В глубине
промелькнуло что-то красное. Прандтль заслонил собой отверстие. Я взял
ленту, которую он мне подал. Она была теплой, не знаю только, почему: от
прикосновения человека или машины.
"Абрутивно канцелировать дервишей, получающих барбимуховые сенкобубины
от свящеротивного турманска показанной вникаемости".
Таков был этот текст. Я помотал головой.
- И что вы намерены делать с этим дальше?
- На этой стадии заканчивается работа машины и начинается человеческая.
Крууух! - крикнул он.
- Нууу?
Вырванный из оцепенения жирный офицер застонал. Мутными, словно
затянутыми пеленой глазами он посмотрел на Прандтля, тот бросил ему в лицо:
- Канцелировать!
- Нее, - проблеял толстый фальцетом.
- Дервишей!
- Бууу! Деее!
- Получающих!
- О... от... - стонал толстяк.
Слюни текли у него изо рта.
- Барбимуховые!
- Ве... ве... м-м... мууу... иску... искусственные м... м! М! Хи!
Хи-хи!
Толстяк зашелся неудержимым смехом, который перешел в посинение его
лица, тонувшее в наползающем на него жире. Он рыдал, хватая ртом воздух,
слезы текли у него из глаз и исчезали в складках обвислых щек.
- Довольно! Крууух! - рявкнул капитан. Затем обратился ко мне: -
Осечка. Ложная ассоциация. Впрочем, почти весь текст вы уже слышали.
- Текст? Какой текст?
- "Не будет ответа". Это все. Крууух!
Он повысил голос. Жирный офицер содрогался всей своей затянутой в
мундир тушей, вцепившись в стол толстыми, похожими на колбаски пальцами.
После окрика Прандтля он притих, с минуту еще повизгивал, потом стал гладить
обеими руками лицо, словно хотел таким образом унять себя.
- "Не будет ответа"? - тихо повторил я.
Мне казалось, что недавно я уже слышал от кого-то эти слова, но не мог
вспомнить, от кого именно.
- Довольно скудная информация.
Я поднял глаза на капитана. Его губы, все это время остававшиеся
искривленными, словно он ощущал во рту какую-то легкую горечь, чуть
усмехнулись.
- Если бы я показал вам текст более богатый по содержанию, мы оба могли
бы потом об этом пожалеть. Впрочем, и даже в этом случае...
- Что даже в этом случае? - резко спросил я, словно эти невзначай
брошенные слова затронули какую-то неимоверно важную для меня вещь. Прандтль
пожал плечами.
- В общем-то, ничего. Но я показал вам фрагмент современного шифра, не
слишком сложного, однако находящегося в употреблении. Впрочем, он имеет
многослойную маскировку.
Он говорил быстро, словно бы пытаясь отвлечь мое внимание от
недосказанного намека. Я хотел вернуться к нему, открыл уже рот, но вместо
этого высказал:
- Вы говорили, что все является шифром. Это была метафора?
- Нет.
- Следовательно, каждый текст...
- Да.
- А литературный?
- Ну конечно. Прошу вас, подойдите сюда.
Мы приблизились к маленькой дверце. Он открыл ее, и вместо следующей
комнаты, которая, как я предполагал, там находилась, я увидел занимавший
весь проем темный щит с небольшой клавиатурой. В середине его виднелось
нечто вроде никелированной щели с высовывавшимся из нее, словно змеиный
язычок, концом бумажной ленты.
- Процитируйте, пожалуйста, фрагмент какого-нибудь литературного
произведения, - обратился ко мне Прандтль.
- Может быть... Шекспир?
- Что угодно.
- Так вы утверждаете, что его драмы - это набор зашифрованных депеш?
- Все зависит от того, что мы понимаем под депешей. Но, может, нам
лучше все же проделать этот опыт? Я слушаю.
Я опустил голову. Долго я не мог ничего вспомнить, кроме снова и снова
приходящего на ум возгласа Отелло: "О, обожаемый задок!", но эта цитата
показалась мне слишком короткой и не соответствующей требованиям.
- Есть! - вдруг сказал я и поднял голову. - "Мой слух еще и сотни слов
твоих не уловил, а я узнала голос: ведь ты Ромео? Правда?"
- Хорошо.
Капитан быстро нажимал на клавиши, выстукивая изреченную цитату. Из
похожей на отверстие почтового ящика щели поползла, извиваясь в воздухе,
бумажная полоса. Прандтль осторожно подхватил ее и подал мне. Я держал в
руках кончик ленты и терпеливо ждал. Она медленно, сантиметр за сантиметром,
выползала из щели. Слегка натягивая ее, я чувствовал внутреннее подрагивание
механизма, который ее перемещал.
Легкая дрожь, ощущавшаяся через полоску бумаги, внезапно прекратилась.
Лента продолжала выползать, но уже чистая. Я поднес отпечатанный текст
к глазам.
"Подлец мать его подлец руки и ноги ему переломать со сладостью
неземной мэтьюзнячий выродок мэтьюз мэт".
- И что это значит? - спросил я, не скрывая удивления. Капитан покивал
головой.
- Я полагаю, что Шекспир, когда писал эту сцену, испытывал
неприязненные чувства к лицу по имени Мэтьюз и зашифровал их в тексте драмы.
- Ну, знаете, никогда в это не поверю! Иными словами, он умышленно
совал в этот чудесный лирический диалог площадную брань по адресу какого-то
Мэтьюза?
- А кто говорит, что умышленно? Шифр - это шифр вне зависимости от
намерений, которыми руководствовался автор.
- Разрешите? - спросил я. Затем приблизился к клавиатуре и сам настучал
на ней уже расшифрованный текст.
Скачать книгу [0.18 МБ]
Пирамида