- К черту место для посадки! - кричит Солтык. - Где вы пропадали,
дружище?..
В первую минуту я не знаю, что ответить, но он уже переходит на
официальный тон:
- Подать вам курс?
- Не надо, я лечу по вашему пеленгу.
- Слушайте, пилот, - кричит Солтык, словно вдруг вспомнив что-то
важное, - следите за гирокомпасом! Вы километрах в шести за нами, - не
переступайте восьмого градуса! Лучше держитесь немного дальше, с полминуты
на восток!
- Почему?
- Там этот проклятый радиоактивный лес!
- Радиоактивный лес? - повторяю я, глядя на компас. - Ну и что ж?
- Он гасит радиоволны!
- Гасит радио...
Мне хочется покрепче ударить себя по лбу. Какой же я идиот! Ведь над
лесом находится толстый слой ионизированного воздуха. Очевидно, все это
пространство недоступно для радиоволн. А я, осел, и не подумал об этом!
"Осел! Осел!" - повторяю я про себя и спрашиваю в то же время Солтыка:
- А почему вы недавно кружили над лесом? Примерно час или полтора
назад?
- Вы нас видели? - удивляется Солтык. - Вы там были? Ну, не говорил ли
я? - обращается он к кому-то. Потом снова ко мне: - Мы слышали пеленг
самолета, когда пролетали там. Мы вызывали вас, кружили с четверть часа,
но слышимость там очень плоха, и я подумал, что ошибся.
- Вы не ошиблись... - сказал я тихо, словно сам себе.
Теперь я все понял. Радио моего самолета сигнализировало все время,
даже тогда, когда я блуждал по Мертвому Лесу. Самолет стоял, вероятно, на
самой границе ионизированного слоя, и потому Солтык услыхал сигналы. Одно
только мне неясно...
- Вы видели самолет? - спрашиваю я.
- Нет. Вы приземлялись?
- Да.
Это удивительно! Летели на высоте каких-нибудь пяти тысяч метров и не
увидели машины? Потом взгляд мой падает на крылья, и мне все становится
понятно. Какой-то умник-инженер велел окрасить корпус и крылья самолета в
светло-коричневый цвет, обосновав это научными доводами о свойствах
атмосферы Венеры, о поглощении, об излучении и так далее... Машина так
слилась с почвой, что ее невозможно заметить.
- А пеленгатор тоже не помог? - спрашиваю я снова. - Помехи, да?
- Да.
Теперь я должен быть особенно внимательным, ибо в центре экрана
появляется светлый кружок. Это означает, что я уже недалеко от ракеты.
Самолет не может попасть внутрь таким же образом, как он оттуда вылетел.
Солтык снова заговорил:
- Вы видите нас, пилот?
- Нет, - напрягаю зрение, но вокруг клубятся только молочные пары.
- Тогда переходите на радар. Как вы себя чувствуете?
- Отлично.
На экране радароскопа вскоре появляется маленькое продолговатое
веретено. Солтык продолжает:
- Начинаю подавать. Восемь, пятнадцать.
- Восемь, пятнадцать, - повторяю я и слегка нажимаю рукоятку газа,
поднимая в то же время нос машины кверху. Я стараюсь удерживать
изображение ракеты на скрещении белых линий в радароскопе. Самолет и
ракета должны сблизиться по меньшей мере на пятнадцать метров - эволюция
довольно легкая, нужно только тщательно следить за показаниями приборов.
- Шесть, шесть!
- Шесть, шесть, - повторяю я. Еще минута - и туча надо мной темнеет. Я
отрываю глаза от ненужного уже радароскопа. Из белой глубины вынырнул
корпус корабля.
- Я вас вижу! - кричу я, проверяя показания стрелок. - Один, восемь!
- Один, восемь, - отвечает Солтык. - Внимание! Переходим на "ВГ"!
"ВГ" означает вспомогательное горючее. Принимая самолет, ракета
выключает двигатель, так как при неудачном маневре самолет может попасть в
струю атомного выхлопа, а это равносильно катастрофе. Поэтому в таких
случаях применяется "вспомогательное горючее" - смесь водорода с
кислородом.
Рокот двигателей меняется. Равномерный гул становится высоким,
прерывистым: это воют компрессоры турбореакторов. Я осторожно передвигаю
рычаг управления. Огромное выпуклое брюхо "Космократора" уже бросает на
меня свою холодную тень.
- Ноль шесть!
- Есть ноль шесть!
Теперь направление и скорость обеих машин должны совпасть возможно
точнее. Я напряженно слежу за отступающей стрелкой указателя и по
миллиметру передвигаю рычаг.
- Ноль! Внимание, ноль!
- Есть ноль.
"Космократор" висит прямо надо мной. Кажется, вытянув руку, я мог бы
коснуться темных ребристых пластин его панциря. Раздается глухой скрежет.
В обе стороны расходятся створки, раскрывается внутренность грузового
люка, и самолет, притянутый магнитным полем, летит кверху. В тот момент,
когда дневной свет сменяется темнотой, я выключаю мотор. Створки с шумом
закрываются. Еще один удар металла о металл - это эластичные опоры
принимают на себя тяжесть машины. Слышен пронзительный свист сжатого
воздуха, вытесняющего из шлюза ядовитую атмосферу планеты. Потом все
стихает, и лампы загораются спокойным светом.
ПРАВИЛО ШТОПОРА
Меньше чем через час ракета была уже над озером. Мы снижались, а горы
становились все больше и выше, водная гладь расстилалась все шире. Вдруг
ее темная поверхность забурлила в пламени газов, а "Космократор", оставляя
за собою белый пенистый след, проплыл несколько сот метров и остановился,
слегка покачиваясь на волнах.
Когда двигатели умолкли, Арсеньев вызвал меня в кают-компанию и в
Скачать книгу [0.25 МБ]
Пирамида