Тучи плывут все время в одну сторону; я не спускаю напряженного взгляда с
их яркой белизны, и глаза наполняются слезами, которые текут по щекам, -
но слезы вызваны не только этим...
"Конец", - думаю я, но тотчас же давешний голос отвечает: "А если и так
- ну и что же?"
"Ладно!" - думаю я.
Стиснув зубы, я встал и пошел. Остановился, чтобы взглянуть на
гирокомпас. В этом бешеном беге я потерял ориентировку. Радиоактивность
здесь слабее, чем у стеклянной стены, - в матовом шарике лишь тлеет
красноватый огонек. Я оглянулся. Вокруг меня высокие, разветвляющиеся
кристаллы. Один наклонился набок, и на его неровной граненой поверхности,
среди фиолетовых жил лежит серебряный шарик, - такие шарики я видел
недавно вплавленными в стеклянный массив. Присматриваюсь к нему. Словно
отлитый из серебристого металла, слегка приплюснутый и величиной не больше
горошины, он привлек мое внимание только потому, что лежал не на
поверхности кристаллического "сучка", а был как бы подвешен в нескольких
миллиметрах над ним. Я подошел и остановился как вкопанный. Серебряная
горошинка дрогнула. Она обращена ко мне заостренным концом, на котором
блестит искорка, - нет, нет, это высовывается тонкая, как волос,
проволочка! В то же время в наушниках раздался короткий, прерывистый звук.
Затаив дыхание, я вглядываюсь в серебряную горошинку. Она стоит на чуть
видной спиральке, которая растягивается и сокращается. Это движение
становится все заметнее. Я невольно отпрянул. Горошинка как бы оседает на
камень. Приближаюсь - она двигается, а в наушниках звучит высокий тон.
"Значит, те были правы, - мелькает в голове среди беспорядочных
спутанных мыслей. - Металлические мурашки! Металлические мурашки!"
Я протянул руку, чтобы взять горошинку, но остановился. Ведь несмотря
на ничтожные размеры, это одно из тех существ, которые восемьдесят лет
назад построили межпланетный корабль. А если оно будет защищаться, -
возможно, каким-нибудь смертоносным излучением? Я взглянул на указатель
радиоактивности. Излучение не усилилось. Обошел горошинку со всех сторон и
заметил удивительную вещь. Стоит только мне отвернуться от нее, она
замирает и не шевелится, словно застывшая капля металла. А если я смотрю
прямо на нее, она начинает двигаться и поворачивается ко мне острым
концом, из которого высовывается проволочка. В наушниках же в это время
раздаются отрывистые звуки. Так повторялось неоднократно. Что это могло
значить? Не хотело ли загадочное создание связаться со мной таким
способом? А те, что застыли в стеклянной массе, - мертвые они или нет? Я
стоял, совершенно беспомощный. О, если бы в этот миг со мною был
кто-нибудь из товарищей! Меня доводила до бешенства моя беспомощность. Я
достал нож и положил его рядом с горошинкой. Она, казалось, не обратила на
него внимания. Я отвернулся, поглядывая уголком глаза. Она не двигалась.
Отошел на несколько шагов. Она не шевельнулась. Стал снова, приближаться,
не сводя с нее глаз. Она высунула свою блестящую проволочку, спиралька
заплясала, и в наушниках снова раздались звуки.
- Черт возьми!
Протянул руку - звук в наушниках усилился. Несмотря на это, я поднял
горошинку. Ничего не случилось. Поднес ее к самому окошку шлема: звук в
наушниках еще больше усилился. Неужели она выражала таким способом свое
недовольство?
Я достал из кармана плоскую металлическую коробочку и вложил в нее
горошинку. Звякнуло: она, несомненно, металлическая. Захлопнул крышку, и
писк в наушниках сразу прекратился. Это, по крайней мере, было мне
понятно: металлические стенки коробки не пропускали электромагнитных волн.
Я двинулся в обратный путь с таким чувством, будто нес в кармане что-то
вроде бомбы замедленного действия, заведенной на неизвестный мне час.
Минут через двадцать я был уже у самолета и прежде всего подсел к
радиоприемнику. Но эфир молчал, слышались только частые близкие
потрескивания. С момента посадки прошло четыре часа. Я уселся в кабине,
намереваясь поесть, и уже хотел было закрыть ее, как мне захотелось еще
раз посмотреть на жителя Венеры. Открыл коробочку и заглянул внутрь:
крохотное существо дрогнуло, высунуло свою проволочку, а в наушниках, как
и раньше, послышались отрывистые сигналы. Сам не знаю почему (и это одно
из самых неприятных мест в моих воспоминаниях), мне не хотелось есть, так
сказать, "у него на глазах". Я положил коробочку на крыло самолета,
заперся в кабине и, очистив ее от ядовитой атмосферы сжатым кислородом из
баллона, принялся за свои запасы. Я ел с удовольствием и аппетитом, как
вдруг откуда-то донесся медленный звук, то усиливавшийся, о стихавший. Ну
да, это был "Космократор"!
Я сбросил с колен развернутый пакет и посмотрел вверх, включив
одновременно контакт. Двигатель тотчас же заработал. Я ничего не видел, но
равномерный гул усиливался с каждой секундой. Потом ослепительно белая
пелена туч разорвалась, и на их фоне показалась ракета. Крича в микрофон,
я дал полный газ. Мне казалось, что прошла целая вечность, а самолет все
еще не отрывается от земли. Наконец-то! Он круто поднимается в воздух, и я
ставлю его как можно отвесней, на волос от штопора. Несмотря на это, я
только еще начинаю подниматься, а "Космократор", пролетев стороной, уже
далеко. Еще минута, и он исчезнет в тучах! Широко раскрытыми глазами я
вглядываюсь в ракету. Она летит по прямой; тучи клубятся и рвутся в струе
газов. В наушниках опять только редкие потрескивания. Судорожно сжимаю
рукоятки управления. Двигатели работают до отказа. Но бесполезно!
"Космократор" уменьшается, тонет в молочных клубах пара, мелькает еще раз
в облаках и совсем исчезает. Почти в ту же минуту в наушниках раздается
звук, словно от распрямившейся эластичной пластинки, и в уши сразу ударяет
волна звуков: короткие, отрывистые позывные сигналы ракеты, шум токов и
голос Солтыка, такой явственный и близкий, словно он стоит в двух шагах от
меня:
- С какой стороны излучение меньше?
- Слева, - отвечает Арсеньев. - Километрах в восьми отсюда.
- Инженер Солтык! - кричу я так громко, что в ушах у меня звенит. -
Алло, "Космократор"!
- Есть, есть! - кричит Арсеньев, а голос Солтыка, более близкий,
заполняет всю кабину:
- Пилот! Я вас слышу! Пилот! Что с вами?
- Все в порядке!
Я испытал внезапное чувство облегчения. Пришлось взять себя в руки,
чтобы добавить:
- Я на высоте двух тысяч метров. Иду за вами.
И тоном, как можно более спокойным, сообщаю:
- Я нашел неплохое место для посадки.
Скачать книгу [0.25 МБ]
Пирамида