образовавшись. Гипотеза эта была отвергнута, и, по последним
предположениям, космическое яйцо существует значительный отрезок времени,
а затем по неизвестным причинам утрачивает устойчивость.
- И, возможно, это происходит потому, что его энергию начинает
заимствовать другая вселенная?
- Вполне вероятно. Но это вовсе не подразумевает обязательного
вмешательства разумных существ. Не исключено возникновение и
самопроизвольных протечек.
- А когда Большой Взрыв произойдет, мы по-прежнему сможем добывать
энергию из космовселенной?
- Не берусь судить, но пока об этом можно не думать. Скорее всего,
проникновение нашего сильного ядерного взаимодействия в космовселенную
будет длиться миллионы лет, прежде чем оно достигнет критического уровня.
А к тому же, безусловно, существуют и другие космовселенные, причем число
их бесконечно.
- Ну, а изменения в нашей вселенной?
- Сильное ядерное взаимодействие ослабевает. И медленно, чрезвычайно
медленно наше Солнце остывает.
- А мы сможем компенсировать его остывание с помощью космоэнергии?
- Этого не понадобится! - убежденно воскликнул Денисон. - По мере
того как сильное ядерное взаимодействие в нашей вселенной станет
ослабляться в результате действия космонасоса, оно в равной степени будет
возрастать благодаря Электронному Насосу. Если мы начнем получать энергию
таким двойным способом, физические законы будут меняться в пара - и
космовселенной, но у нас останутся неизменными. Мы в данном случае -
перевалочный пункт, а не конечная станция. Впрочем, за судьбу конечных
станций нам тоже тревожиться нечего. Паралюди, по-видимому, как-то
приспособились к остыванию своего солнца, которое никогда особенно горячим
не было. Ну, а в космовселенной, бесспорно, никакой жизни быть не может.
Собственно говоря, создавая там условия для Большого Взрыва, мы тем самым
открываем путь к развитию новой вселенной, в которой со временем может
возникнуть жизнь.
Готтштейн задумался. Его круглое лицо было спокойным и непроницаемым.
Несколько раз он кивал, как будто отвечая на собственные мысли, а потом
сказал:
- Знаете, Денисон, а ведь это заставит мир прислушаться! Теперь уже
никто не захочет отрицать, что Электронный Насос сам по себе опасен.
- Да, внутреннее нежелание признать его опасность исчезнет, поскольку
доказательство ее уже само по себе предлагает оптимальный выход из
положения, - согласился Денисон.
- К какому сроку вы можете подготовить статью? Я гарантирую, что она
будет опубликована немедленно.
- А вы можете дать такую гарантию?
- Если ничего другого не останется, я опубликую ее отдельной брошюрой
по своему ведомству.
- Сначала нужно найти способ стабилизировать протечку.
- Да, конечно.
- А пока я хотел бы договориться с доктором Питером Ламонтом о
соавторстве, - сказал Денисон. - Он мог бы взять на себя математическую
часть - мне она не по силам. К тому же направление моих исследований мне
подсказала его теория. И еще одно, мистер Готтштейн...
- А именно?
- По-моему, совершенно необходимо, чтобы в этом участвовали лунные
физики. Скажем, третьим автором вполне мог бы стать доктор Бэррон Невилл.
- Но зачем? К чему ненужные осложнения?
- Без их пионотрона мне ничего не удалось бы сделать.
- В таких случаях, по-моему, достаточно просто выразить в статье
благодарность... А разве доктор Невилл работал с вами?
- Непосредственно? Нет.
- Так зачем же вмешивать еще и его?
Денисон старательно стряхнул соринку с брюк.
- Так будет дипломатичнее, - сказал он. - Ведь космонасосы придется
устанавливать на Луне.
- А почему не на Земле?
- Ну, во-первых, нам нужен вакуум. Это ведь односторонняя передача
вещества, а не двусторонняя, как в Электронном Насосе, а потому для нее
требуются другие условия. Поверхность Луны предоставляет в наше
распоряжение естественный и неограниченный вакуум, тогда как создание
необходимого вакуума на Земле потребует колоссальных усилий и материальных
затрат.
- Но тем не менее это возможно?
- Во-вторых, - продолжал Денисон, пропуская его вопрос мимо ушей, -
если поместить слишком близко друг от друга два столь мощных источника
энергии, поступающей, так сказать, с противоположных концов шкалы, в
середине которой находится наша вселенная, может произойти своего рода
короткое замыкание. Четверть миллиона миль вакуума, разделяющие Землю с ее
Электронными Насосами и Луну с космонасосами, послужат надежной, а вернее
сказать, совершенно необходимой изоляцией. Ну, а раз нам придется
использовать Луну, то благоразумие, да и простая порядочность требуют,
чтобы мы считались с самолюбием лунных физиков и привлекли их к работе.
- Так рекомендует мисс Линдстрем? - улыбнулся Готтштейн.
- Думаю, она была бы того же мнения, но идея эта настолько очевидна,
что я додумался до нее сам.
Готтштейн встал и трижды подпрыгнул на месте, поднимаясь и опускаясь
с обычной на Луне жутковатой медлительностью. При этом он ритмично сгибал
и разгибал колени. Потом снова сел и осведомился:
- Вы пробовали это упражнение, доктор Денисон?
Денисон покачал головой.
- Его рекомендую для ускорения кровообращения в нижних конечностях.
Вот я и прыгаю всякий раз, когда чувствую, что отсидел ногу. Мне вскоре
предстоит съездить на Землю, и я стараюсь не слишком привыкать к лунной
силе тяжести... Не поговорить ли нам с мисс Линдстрем, доктор Денисон?
- О чем, собственно? - спросил Денисон изменившимся тоном.
- Она гид.
- Да. И вы это уже говорили.
- И еще я говорил, что физик, казалось бы, мог выбрать себе не столь
странную помощницу.
- Я ведь физик-любитель, так почему бы мне и не выбрать помощницу без
профессиональных навыков?
- Довольно шуток, доктор Денисон! - Готтштейн больше не улыбался. - Я
Скачать книгу [0.21 МБ]
Пирамида