знали бы вы, Денисон, чего мне стоило обрести земную форму! А вам,
пожалуй, это и вовсе не удастся. Так что лучше оставьте всякую мысль о
возвращении.
- Я и не думаю об этом, - сказал Денисон.
- Жаль, конечно. Вы были бы там первым человеком. Ну, а Хэллем...
- Мне хотелось бы поглядеть на его физиономию, - вздохнул Денисон с
некоторой грустью. - Впрочем, это не слишком похвальное желание.
- Львиная доля, конечно, достанется Ламонту. Он ведь там, в самой
гуще событий.
- Я рад. Он меньшего и не заслуживает... Так вы считаете, что Невилл
действительно придет?
- Безусловно. Я жду его с минуты на минуту... А знаете что? -
произнес Готтштейн заговорщицким шепотом. - Пока его еще нет... Хотите
шоколадный батончик?
- Что?
- Шоколадный батончик. С миндальной начинкой. Но только один! У меня
их мало.
Недоумение на лице Денисона сменилось недоверчивой улыбкой.
- Настоящий шоколад?
- Да.
- Ну коне... - Вдруг его лицо посуровело. - Нет, спасибо.
- Нет?
- Нет! Пока шоколад будет таять у меня во рту, я затоскую по Земле.
По всему, что есть на ней. А этого я себе позволить не могу и не хочу...
Не угощайте меня шоколадом. Не показывайте мне его. Я даже запаха его
боюсь.
Готтштейн смутился.
- Вы правы, - сказал он и неловко переменил тему. - Сенсация вышла
колоссальная. Конечно, мы попытались замять скандал с Хэллемом. Он
сохранит какой-нибудь из своих почетных постов, однако реального влияния у
него не будет.
- Сам он с другими так не деликатничал, - заметил Денисон, но без
особого жара.
- Это ведь не ради него. Наука не может не понести значительного
ущерба, если вдруг объявить дутым авторитет, который столько времени слыл
непререкаемым. А добрая слава науки важнее личной судьбы Хэллема.
- Я принципиально с этим не согласен, - возразил Денисон. - Наука
должна честно признавать свои ошибки.
- Всему есть время и место... А, вот и доктор Невилл!
Готтштейн придал своему лицу непроницаемое выражение, а Денисон
повернулся к двери.
Бэррон Невилл вошел тяжелой походкой, лишенной какого бы то ни было
лунного изящества. Он отрывисто поздоровался, сел, заложив ногу за ногу, и
выжидательно посмотрел на Готтштейна. Было совершенно ясно, что первым он
не заговорит.
Представитель Земли сказал:
- Рад вас видеть, доктор Невилл. Я узнал от доктора Денисона, что вы
не захотели поставить свое имя под статьей о космонасосе, которая, как мне
кажется, обещает стать классическим основополагающим трудом в этой
области.
- А зачем мне это? - сказал Невилл. - То, что происходит на Земле,
меня не интересует.
- Вам известны эксперименты с космонасосом? И их значение?
- Да, конечно. Я в курсе всего происходящего так же, как вы или
доктор Денисон.
- Тогда я обойдусь без предисловий. Я только что вернулся с Земли с
точными планами на будущее. Три большие космостанции будут построены в
трех точках лунной поверхности, выбранных с таким расчетом, что хотя бы
одна из них в каждый данный момент будет обязательно находиться в ночной
тени. А чаще и две. Каждая станция, пока она остается в тени, будет
вырабатывать энергию, в основном просто излучая ее в пространство. Главное
назначение этих станций - компенсация нарушений в напряженности поля,
вызываемых Электронным Насосом.
- В ближайшие годы, - перебил Денисон, - они должны работать с
большой мощностью, чтобы восстановить в нашем секторе вселенной то
положение, которое было до появления Насоса.
Невилл кивнул.
- А Лунный город сможет пользоваться этой энергией? - спросил он
затем.
- В случае необходимости. По нашему мнению, солнечные аккумуляторы
вполне обеспечивают вас энергией. Но если вам понадобится дополнительный
источник...
- Очень любезно с вашей стороны, - с подчеркнутой иронией сказал
Невилл. - А кто будет строить космостанции и следить за их работой?
- Мы надеемся, что луняне, - сказал Готтштейн.
- Вы знаете, что луняне! - возразил Невилл. - Землянам никогда с
такой задачей не справиться.
- Мы это понимаем и надеемся на сотрудничество лунных граждан, -
сказал Готтштейн официальным тоном.
- А кто будет решать, сколько надо вырабатывать энергии, какое ее
количество использовать для местных нужд и сколько излучать в
пространство? Кто будет принимать решения?
- Это установки общепланетного значения, - ответил Готтштейн. - И
ведать ими будет специальная организация.
- Как видите, работать будут луняне, а руководить земляне, - объявил
Невилл.
- Нет, - спокойно ответил Готтштейн. - Речь идет о простой
целесообразности, и только.
- Это все слова. А суть одна: мы работаем, вы решаете... Нет,
господин представитель Земли. Мы отвечаем - нет.
- То есть вы отказываетесь строить космостанции?
- Мы их построим, господин представитель, но они будут нашими. И мы
сами будем решать, сколько энергии получать и как ее использовать.
- Все это не так просто. Вам ведь постоянно придется поддерживать
контакт с Землей, поскольку энергия космонасосов должна точно
уравновешивать энергию Электронных Насосов.
- В какой-то мере так оно и будет. Но у нас другие планы. Я могу
познакомить вас с ними теперь же. При соприкосновении вселенных
неисчерпаемой становится не только энергия.
- Мы отдаем себе отчет в том, что закон сохранения не ограничивается
Скачать книгу [0.21 МБ]
Пирамида