- Будет, не сомневайтесь. Разве вы не испытывали удовольствия?
- Иногда. В промежутках между припадками ужаса.
- Ну, так в следующий раз припадков ужаса будет меньше, а потом еще
меньше, и в конце концов останется одно удовольствие. Я еще сделаю из вас
чемпиона.
- Ну, уж нет. Для этого я слишком стар.
- Не на Луне. У вас только вид такой. Денисона окутывал неизъяснимый
лунный покой. Он лежал лицом к Земле. Именно ее присутствие в небе помогло
ему сохранить равновесие во время спуска, и он испытывал к ней тихую
благодарность.
- Вы часто выходите на поверхность, Селена? - спросил он. - То есть я
хочу сказать - одна или в небольшой компании. Не во время состязаний.
- Можно сказать - никогда. Если кругом нет людей, все это действует
на меня угнетающе. Я даже сама немножко удивлена, как это я решилась
отправиться сюда сегодня.
Денисон неопределенно хмыкнул.
- А вас это не удивляет?
- А почему это должно меня удивлять? Я считаю, что всякий человек
поступает так, как поступает, либо потому, что хочет, либо потому, что
должен, и в каждом случае это касается его, а не меня.
- Спасибо, Бен. Нет, я не иронизирую. В вас очень подкупает то, что
вы в отличие от других грантов не требуете, чтобы мы укладывались в ваши
представления и понятия. Мы, луняне, обитаем под поверхностью - мы
пещерные люди, коридорные люди. Ну, и что тут плохого?
- Ничего.
- Но послушали бы вы земляшек! А я гид и должна их слушать. Все их
мнения и соображения я слышала тысячи раз, и чаще всего на меня
обрушивается вот что. - Селена заговорила с пришептыванием, типичным для
землян, объясняющихся на общепланетном эсперанто. - "Но, милочка, как вы
можете все время жить в пещерах? Неужели вас не угнетает ощущение вечной
тесноты? Неужели вам не хочется увидеть синее небо, деревья, океан,
почувствовать прикосновение ветра, вдохнуть запах цветов?.." Бен, я могла
бы продолжать так часами! А потом они спохватываются: "Впрочем, вы ведь,
наверное, даже не знаете, что такое синее небо, и море, и деревья, так что
и не тоскуете без них..." Как будто мы не смотрим земных телепрограмм! Как
будто у нас нет доступа к земной литературе, как зрительной, так и
звуковой, а иногда и олифакторной.
Денисону стало весело.
- И какой же полагается давать ответ в подобных случаях?
- Да никакой. Говоришь просто: "Мы к этому привыкли, мадам". Или
"сэр", но почти всегда такие вопросы задают женщины. Мужчины, как ни
странно, больше интересуются лунными модами. А знаете, что бы я с радостью
ответила этим дурам?
- Скажите, скажите. Облегчите душу.
- Я бы им сказала: "Послушайте, мадам, а на черта нам сдалась ваша
хваленая планета? Мы не хотим вечно болтаться на поверхности и ждать, что
свалимся оттуда или нас сдует ветром. Мы не хотим, чтобы нам в лицо бил
неочищенный воздух, чтобы на нас лилась грязная вода. Не нужны нам ваши
микробы, и ваша вонючая трава, и ваше дурацкое синее небо, и ваши дурацкие
белые облака. Когда мы хотим, то можем любоваться Землей на нашем
собственном небе. Но подобное желание возникает у нас не часто. Наш дом -
Луна, и она такая, какой ее сделали мы. Какой мы хотели ее сделать. Она
принадлежит нам, и мы создаем свою собственную экологию. Отправляйтесь к
себе на Землю, и пусть ваша сила тяжести оттянет вам живот до колен!" Вот
что я сказала бы.
- Ну и прекрасно! Теперь всякий раз, когда вам нестерпимо захочется
высказать очередной туристке десяток горьких истин, приберегите их для
меня, и вам станет легче.
- Знаете что? Время от времени какой-нибудь грант предлагает разбить
на Луне земной парк - уголок с земными растениями, выращенными из семян
или даже из саженцев, а может быть, и с кое-какими животными. Кусочек
родного дома - вот как это обычно формулируется.
- Насколько я понимаю, вы против?
- Конечно против! Кусочек чьего родного дома? Наш родной дом - Луна.
Гранту, который мечтает о "кусочке родного дома", следует просто поскорее
уехать к себе домой. Гранты иной раз бывают хуже земляшек.
- Учту на будущее, - сказал Денисон.
- К вам это не относится... пока.
Наступило молчание, и Денисон решил, что Селена сейчас предложит
вернуться в город. Конечно, по некоторым соображением откладывать это
надолго не стоит. Но, с другой стороны, он давно не испытывал такого
физического блаженства. А на сколько, собственно, рассчитан запас
кислорода в его баллоне? От этих размышлений его отвлек голос Селены:
- Бен, можно задать вам один вопрос?
- Пожалуйста. Если вас интересует моя личность, то у меня секретов
нет. Рост - пять футов девять дюймов. Вес на Луне - двадцать восемь футов.
Когда-то был женат. Давно развелся. Один ребенок - дочь, ныне взрослая и
замужняя. Учился в университете...
- Нет, Бен, я говорю серьезно. Можно задать вам вопрос про вашу
работу?
- Конечно, можно, Селена. Правда, я не знаю, сумею ли я объяснить
вам...
- Ну... Вы же знаете, что Бэррон и я...
- Да, знаю, - почти оборвал ее Денисон.
- Мы разговариваем. Он мне кое-что рассказывает. Он упомянул,
например, что, по вашему мнению, Электронный Насос может взорвать
вселенную.
- Ту ее часть, в которой находимся мы. Не исключено, что он может
превратить нашу ветвь галактики в квазар.
- Нет, вы правда в это верите?
- Когда я приехал на Луну, - сказал Денисон, - я еще сомневался. Но
теперь я верю. Я убежден, что это произойдет, и произойдет неизбежно.
- И когда, как по-вашему?
- Вот этого я точно сказать не берусь. Может быть, через несколько
лет. Может быть, через несколько десятилетий.
Снова наступило молчание. Потом Селена пробормотала:
- Бэррон так не думает.
- Я знаю. И не пытаюсь его переубеждать. Нежелание верить нельзя
сломить фронтальной атакой. В этом и была ошибка Ламонта.
- Кто такой Ламонт?
Скачать книгу [0.21 МБ]
Пирамида
