- Вы не догадаетесь, пока я вам не объясню.
- Поэтому я и спрашиваю, доктор Василия.
- Так вот, землянин, я слышала, что земляне короткоживущие. Это верно?
Бейли пожал плечами.
- Некоторые доживают до ста лет по земному времени - примерно до ста
тридцати по метрическому аврорскому.
- А сколько вам?
- Сорок пять земных, шестьдесят метрических.
- А мне шестьдесят шесть метрических, и я надеюсь прожить еще триста -
если буду осторожна.
Бейли развел руками.
- Поздравляю вас.
- Тут есть свои невыгодные стороны.
- Сегодня утром я слышал, что за три или четыре столетия накапливается
много, очень много потерь.
- Боюсь, что да. Но зато накапливается много, очень много получений. В
итоге - баланс.
- Каковы же тогда невыгодные стороны?
- Вы, наверное, не ученый.
- Я - следователь, инспектор, полицейский, если хотите.
- Но вы знаете ученых своего мира.
- Встречал кое-кого, - осторожно ответил Бейли.
- Вы знаете как они работают? Мне говорили, что на Земле они
кооперируются по необходимости. При их короткой жизни у них самое большее -
полстолетия активной работы. Меньше семидесяти метрических. За это время
мало что можно сделать.
- Некоторые наши ученые полностью выполняют свое дело в значительно
меньший срок.
- Потому что они пользуются данными, найденными до них, а так же теми,
что нашли их современники, другие ученые. Это так?
- Конечно. Все вносят вклад в общую науку, все, через пространство и
время.
- Именно. Иначе не получится. Каждый ученый, зная, что не сможет
выполнить все сам, вынужден кооперироваться. Таким образом достигается
прогресс.
- А на Авроре и других Внешних мирах не так?
- Теоретически так, но практически нет. Давление в долгоживущем
обществе слабее. Ученые отдают своим проблемам три - три с половиной
столетия, и возникает мысль, что прогресс может быть достигнут за то же
время одним работником. Появляется чувство интеллектуальной жадности -
желание сделать что-то самому, иметь право на какую-то грань прогресса.
Пусть лучше общее продвижение замедлится, лишь бы не отказаться от того,
что человек считает своим. И в результате общее продвижение на Внешних
мирах замедлилось до такой степени, что трудно обогнать работу, проделанную
на Земле, несмотря на все наши преимущества.
- Полагаю, вы не сказали бы мне этого, если бы подобным образом не вел
себя доктор Фастальф.
- Именно так он себя и ведет. Его теоретический анализ позитронного
мозга сделал возможным создание человекоподобного робота. Он использовал
его, когда конструировал - с помощью покойного доктора Сартона - вашего
друга робота Дэниела, но не опубликовал важные детали своей теории и никому
другому не предоставил ее. В этом смысле он, и только он держит за горло
производство человекоподобных роботов.
- А Институт Роботехники поощряет сотрудничество среди ученых?
- Конечно. Институт собрал более сотни роботехников высших степеней
разного возраста и способностей, и мы надеемся установить ветви на других
планетах и основать межзвездную ассоциацию. Мы все решили объединить наши
отдельные открытия или размышления в общий фонд, сделать добровольно для
общего блага то, что вы, земляне, вынуждены делать из-за вашей короткой
жизни. Однако, доктор Хэн Фастальф не желает это сделать. Вы наверняка
считаете доктора Фастальфа идеалистом и патриотом Авроры, но он не отдает
свою интеллектуальную собственность в общий фонд, поэтому и не хочет
работать с нами. А поскольку он считает, что имеет право личной
собственности на свои научные открытия, мы не хотим иметь его у себя.
Теперь для вас не тайна наше взаимное отвращение.
Бейли кивнул и сказал:
- Вы думаете, что этот добровольный отказ от личной славы сработает?
- Должен.
- А может Институт, пусть сообща, сдублировать индивидуальную работу
доктора Фастальфа и заново открыть теорию позитронного мозга?
- Со временем мы это сделаем. Это неизбежно.
- А вы не делали попыток сэкономить время и убедить доктора Фастальфа
выдать секрет?
- Думаю, что у нас есть способ убедить его.
- Через скандал с Джандером?
- Не думаю, чтобы вы в действительности хотели задать этот вопрос. Ну,
я сказала вам все, что вы хотели знать, землянин?
- Вы сказали мне кое-что, чего я не знал.
- Тогда пора вам сказать мне насчет Гремиониса. Почему вы связали имя
этого брадобрея со мной?
- Брадобрея?
- Он считает себя дизайнером по прическам, кроме всего прочего, но он
просто-напросто парикмахер. Говорите о нем - или давайте считать интервью
законченным.
Бейли устал. Ему было ясно, что Василия наслаждалась этим фехтованием.
Она дала ему ровно столько, чтобы разжечь его аппетит, и теперь он вынужден
покупать материал за собственную информацию. Но у него не было никакой
информации, одни догадки. И если часть их ошибочна, он пропал. Однако, надо
было фехтовать.
- Видите ли доктор Василия, вы не можете уверять, что предположение о
связи между вами и Гремионисом смехотворно.
- Почему? Оно нелепо.
- Нет. Будь оно нелепо, вы рассмеялись бы мне в лицо и выключили бы
контакт трехмерки. Из простого факта, что вы отказались от своей
первоначальной позиции и приняли меня, из простого факта, что вы
разговаривали со мной и сообщили мне очень многое - совершенно ясно: вы
чувствуете, что я могу воткнуть нож вам в шею.
Василия сказала низким, злым голосом:
- Вы, видимо, знаете, маленький землянин, что мое положение уязвимо. Я
дочь доктора Фастальфа, а в Институте хватает достаточно глупых или
Скачать книгу [0.23 МБ]
Пирамида