- Я не могу этому поверить. Даже если он и видел в вас объект
эксперимента, он все равно заботился о вас, как о человеческом существе.
- Н_е_т. Вы говорите как землянин. Возможно, на Земле по-другому
смотрят на биологические связи. Здесь это не так. Я была экспериментальным
объектом. Какое-то время.
- Даже если так и было сначала, доктор Фастальф не мог не полюбить вас
- беспомощное существо, вверенное его заботам. Если бы и не было
биологической связи, даже если бы вы - простите меня - были животным, он
научился бы любить вас.
- Вы думаете? - с горечью сказала она. - Вы не знаете силы безразличия
таких людей, как доктор Фастальф. Если бы для его науки потребовалось бы
уничтожить мою жизнь, он сделал бы это без малейшего колебания.
- Это смешно, доктор Василия. По всему его обращению с вами было ясно,
что он любил вас. Я это знаю. И вы... вы предлагали себя ему.
- Он и это сказал вам? Да, это на него похоже. Ни на одну минуту, даже
сегодня, его не остановил вопрос, не смутит ли меня такое разоблачение. Да,
я предлагала ему себя. А почему бы и нет? Он был единственным мужчиной,
которого я, в сущности знала. Он был естественной мишенью для меня. Он
знал, что я познакомилась с сексуальным возбуждением в контролируемых
условиях - под _е_г_о_ контролем. Было неизбежно, что я, в конечном счете,
потянусь к нему. Так я и сделала - потому что никого другого не было - и он
отказал мне.
- И вы за это возненавидели его?
- Нет, не сразу. Через несколько лет. Хотя мое сексуальное развитие
замедлилось и исказилось, и эффекты этого я чувствую до сего дня, я не
порицала его. Я слишком мало знала. Я искала извинения для него. Он очень
занят. У него есть другие. Ему нужны женщины постарше. Вас, наверное,
удивила бы изобретательность, с какой я придумывала причины его отказа.
Лишь через несколько лет я начала понимать, что здесь что-то не так, и
приступила к нему в открытую: "Почему ты отказал мне?" - Она сделала паузу
и на минуту закрыла глаза.
Бейли ждал, застыв в смущении.
Успокоившись, она продолжала:
- Он избегал ответа, как только мог. Но я снова и снова спрашивала:
"Почему ты отказал мне?" Он без колебаний занимался сексом. Я знала
несколько случаев... Помню, думала - может просто предпочитает мужчин.
Когда не стоит вопрос о детях, личное предпочтение в таких вещах не имеет
значения: некоторым мужчинам женщины противны и наоборот. Но с человеком,
которого вы называете моим отцом, дело обстояло иначе. Он любил женщин,
иногда молодых, таких же, как была я, когда предлагала ему себя: "Почему
ты отказал мне?". И он, наконец, ответил. Попробуйте догадаться, каков был
ответ. - Она замолчала и ждала.
Бейли неловко пошевелился и сказал, заикаясь:
- Он не хотел заниматься любовью с дочерью?
- Не глупите. Какая разница? Вряд ли хоть один мужчина на Авроре
знает, кто его дочь. Нет. Он ответил - ох, я до сих пор помню его слова:
"Ты дура! Если я свяжусь с тобой в этом смысле - как я сохраню свою
объективность и какая будет польза от дальнейшего изучения тебя?"
В это время я уже знала о его интересе к человеческому мозгу. Я даже
пошла по его стопам и стала роботехником. Я работала с Жискаром в этом
направлении и экспериментировала с его программированием. Я ведь хорошо это
делала, Жискар?
- Хорошо, Маленькая Мисс.
- Но я поняла, что этот человек не видит во мне человеческое существо.
Пусть моя жизнь испорчена, лишь бы он не рисковал своей объективностью. Его
наблюдения значили для него больше, чем моя нормальность. И тогда я поняла,
кто я и кто он - и ушла от него.
В воздухе повисло тяжелое молчание. В голове Бейли слегка звенело. Он
хотел спросить: можно ли было не учитывать сосредоточенности крупного
ученого, важности большой проблемы? Как могли вы принять всерьез сказанное,
возможно, в раздражении, когда человека вынудили к разговору, которого он
не хотел? Доктор Василия сосредоточилась на собственной "нормальности" (что
бы она не подразумевала под этим) и исключила две, возможно, самые важные
проблемы, стоящие перед человечеством - природа человеческого мозга и
заселение Галактики; это было куда менее простительно.
Но ничего этого он не сказал. Он не знал, как довести это до этой
женщины, и поймет ли он, если она ответит.
Что он делает на этой планете? Он не понимает их жизни, как бы они не
объясняли. И они не понимают его. Он устало сказал:
- Мне очень жаль, доктор Василия. Я понимаю, что вы сердитесь, но если
бы вы хоть на миг оставили свою злость и подумали о деле доктора Фастальфа
и убитого робота, вы, может быть, увидели бы, что мы имеем дело с разными
вещами. Возможно, доктор Фастальф желал наблюдать за вами независимо и
объективно даже ценою вашего несчастья, однако, это никак не приближает его
к желанию уничтожить человекоподобного робота.
Василия покраснела и закричала:
- Неужели вы не поняли того, что я вам сказала? Уж не потому ли я вам
все это рассказывала, что думала, будто кому-нибудь интересна печальная
история моей жизни? Вы думаете, мне приятно разоблачать себя таким образом?
Я говорила вам все это только для того, чтобы показать, что доктор Хэн
Фастальф в _с_а_м_о_м_ д_е_л_е уничтожил Джандера. Наверняка. Я не говорила
этого, потому что никто, кроме вас не был так глуп, чтобы спрашивать меня,
и из-за дурацких остатков моего уважения к этому человеку. Но теперь вы
спросили, и я отвечаю, и, клянусь Авророй, скажу кому угодно, даже
публично: доктор Хэн Фастальф разрушил Джандера Пэнела. Я в этом уверена.
Вы удовлетворены?
42
Бейли с ужасом уставился на обезумевшую женщину.
- Я не совсем понимаю, доктор Василия. Зачем доктору Фастальфу
разрушать робота? Какое это имеет отношение к его обращению с вами?
Василия порывисто дышала, и Бейли механически заметил, даже не
осознавая этого, что, хотя Василия была такой же стройной, как Глэдис,
груди у нее были больше. Она старалась овладеть своим голосом.
- Разве я не сказала вам, землянин, что Хэн Фастальф интересовался
человеческим мозгом? Он не колеблясь поставит его под стресс, чтобы
наблюдать за результатом. И он предпочитает мозг неординарный, например,
Скачать книгу [0.23 МБ]
Пирамида