39
Глэдис почувствовала себя страшно маленькой, когда встала. Люди на
сцене все были выше ее, даже женщины. Когда она стояла, а они сидели, они
все равно были выше. Что касается публики, ожидавшей теперь почти в
угрожающем молчании, то все и каждый в ней были, как считала Глэдис, больше
ее во всех измерениях.
Она сделала глубокий вдох и сказала:
- Друзья! Вы все потомки землян, и я тоже. Людей из другого места нет
ни в одном обитаемом мире - ни на Внешних Мирах, ни на Поселенческих, ни на
самой Земле: везде только земляне по рождению или их потомки. Перед этим
фактом все остальные различия - ничто.
Она бросила быстрый взгляд на Диджи. Он чуть заметно улыбнулся, и одно
веко его дрогнуло, словно он собирался подмигнуть. Она продолжала:
- Это должно быть нашим гидом в каждой мысли, в каждом действии. Я
благодарю вас всех за то, что вы считаете меня таким же человеком и
приветствуете меня здесь вне каких-либо других классификаций. Поэтому я
надеюсь, что скоро настанет время, когда шестнадцать миллиардов людей,
живущих в любви и мире, будут рассматривать себя только так - людьми, не
больше и не меньше. Я думаю о вас не только как о друзьях, но и как о
родственниках.
Буря аплодисментов оглушила ее. Она продолжала стоять, приняв это как
знак, что говорила она хорошо и, главное, достаточно. Она поклонилась
направо и налево и хотела сесть. Тут из зала донесся голос:
- Почему вы говорили не по-соляриански?
Она застыла на полпути к стулу и растерянно посмотрела на Диджи. Тот
чуть заметно покачал головой и беззвучно выговорил одними губами:
- Игнорируйте это, - и сделал жест, чтобы она села.
Она посмотрела на него одну-две секунды, а затем поняла, как некрасиво
она должна выглядеть на свету в незаконченном процессе усаживания. Она
снова выпрямилась и улыбнулась публике, поворачивая голову то в одну, то в
другую сторону. Тут она впервые заметила приборы, сверкающие линзы которых
сфокусировались на ней. Ну, конечно! Диджи упоминал, что происходящее
транслируется на гиперволну. Однако сейчас ей было безразлично. Она
говорила, и ей аплодировали, и она стоит перед публикой прямо и без всякой
нервозности, так что за важность - невидимая добавка! Она сказала с
улыбкой:
- Я считаю этот вопрос дружеским. Вы хотите, чтобы я показала вам свое
образование. Кто из вас хочет, чтобы я заговорила по-соляриански? Не
стесняйтесь, поднимите руки.
Поднялось несколько рук.
- Человекообразный робот на Солярии слышал, как я говорила
по-соляриански. Это его и погубило. Давайте, я посмотрю на каждого, кто
хочет демонстрации.
Зал превратился в море колыхающихся рук. Глэдис почувствовала, что ее
дергают за брюки.
Она быстрым движением стряхнула эту чужую руку.
- Прекрасно. Опустите руки, мои дорогие родственники. Видите ли,
сейчас я говорю на Галактическом Стандартном, который является также и
вашим языком. Однако я говорю так, как говорят на Авроре, но вы понимаете
меня, хотя некоторые слова я, возможно, произношу не так, и мой голос может
иногда чуточку сбивать вас с толку, потому что некоторые звуки у меня
понижаются или повышаются, словно я пою. Не-аврорцам это всегда кажется
смешным, даже другим космонитам. В солярианской же манере говорить эта
напевность отсутствует, в ней много горловых звуков, долгое раскатистое
"р".
Она произнесла несколько фраз. В зале раздался взрыв хохота, но Глэдис
встретила его с серьезным выражением лица. Наконец она подняла руки и
сделала рубящее движение вниз. Смех смолк.
- Я, вероятно, никогда больше не поеду на Солярию, так что у меня не
будет случая пользоваться солярианским диалектом. И добрый капитан Бейли, -
она повернулась и адресовала ему полупоклон, заметив, что у того выступил
на лбу пот, - информировал меня, что неизвестно, когда я вернусь на Аврору
обратно, так что я могу отбросить и аврорский диалект тоже. Значит, у меня
единственный выход - говорить на диалекте Бейли-мира, и я сразу же начинаю
практиковаться, - она сделала вид, что засовывает большие пальцы за
несуществующий пояс, выпятила грудь, опустила подбородок, изобразила
беззастенчивую усмешку Диджи и сказала, стараясь имитировать его баритон: -
Мужчины и женщины Бейли-мира, должностные лица, законодатели, уважаемые
лидеры, сограждане - сюда входит каждый, кроме, вероятно, неуважаемых
лидеров... - она старалась проглатывать некоторые буквы или произносить их
как придыхание.
Смех на этот раз был громче и продолжительнее, и Глэдис позволила себе
улыбнуться и спокойно ждать. В конце концов, она заставила их смеяться над
собственным языком.
Когда все успокоились, она сказала просто, на неподчеркнутой версии
аврорского диалекта:
- Все диалекта смешны или странны тому, кто к ним не привык, и это
часто заводит людей в отдельные, иногда враждебные группы. Но ведь диалекты
- это просто манера говорить. Вместо этого мы - я и вы, и все лица на
других обитаемых мирах - должны слушать язык сердца, а у него нет
диалектов. Этот язык, если мы только будем его слушать, звучит одинаково
для всех нас.
Она уже готова была сесть, но тут послышался женский голос:
- Сколько вам лет?
Диджи тихо сказал сквозь зубы:
- Сядьте, мадам! Игнорируйте вопрос.
Глэдис повернулась лицом к Диджи. Он привстал. Люди на сцене,
насколько она видела их в полутьме светового пятна, напряженно наклонились
к ней. Она снова повернулась к зрителям и звонко крикнула:
- Здесь хотят, чтобы я села. А вы хотите? Вы молчите? Кто хочет, чтобы
я осталась здесь и честно ответила на вопрос?
Громкие аплодисменты и крики:
- Ответьте! Ответьте!
- Глас народа, - сказала Глэдис. - Простите, Диджи, и все прочие, но
мне велят говорить, - она искоса взглянула на световое пятно и крикнула: -
Не знаю, кто там управляет светом, но осветите зал и отключите световое
пятно! Мне наплевать, как это отразится на гиперволновых камерах. Наладьте
хорошенько звук. Вот и все. Всем плевать, если я буду в темноте, лишь бы
Скачать книгу [0.26 МБ]
Пирамида