34
Корабль Диджи был снова в космосе, в вечном неизменном вакууме.
Он взлетел не слишком скоро, по мнению Глэдис, которая плохо
переносила напряженность ожидания возможного появления другой
надзирательницы с другим усилителем. Тот факт, что смерть в этом случае
была бы быстрой, как-то не удовлетворял.
Только после взлета, после появления мягкого жужжания протонных струй,
она слегка подготовилась ко сну. Как странно, думала она, засыпая, что в
космосе она чувствует себя в большей безопасности, чем в мире ее юности,
что она во второй раз оставляет Солярию с большим облегчением, чем в
первый.
Нет, Солярия больше не была миром ее юности, она стала планетой без
человечества, охраняемой искаженными пародиями на людей - гуманоидными
роботами, представляющими собой насмешку над ласковым Дэниелом и
рассудительным Жискаром.
Затем она уснула, и Дэниел и Жискар, стоявшие на страже, снова могли
поговорить друг с другом.
- Друг Жискар, я почти уверен, что это ты уничтожил надзирательницу.
- Выбора не было, друг Дэниел. Чистая случайность, что я появился
вовремя, потому что все мои чувства были заняты поисками людей, а я никого
не нашел. И я бы не уловил значения событий, если бы не ярость и отчаяние
мадам Глэдис. Я почувствовал это на расстоянии и прибежал как раз вовремя.
В этом смысле мадам Глэдис действительно спасла положение, во всяком
случае, в том, что касалось существования капитана и твоего. Я мог бы еще
спасти корабль, даже если бы пришел слишком поздно, чтобы уберечь вас, - он
помолчал. - Но я нашел бы это крайне неудовлетворительным, друг Дэниел.
Дэниел сказал серьезным и официальным тоном:
- Я благодарю тебя, друг Жискар, и я рад, что тебя не смутила
человеческая внешность надзирательницы. Это замедляло мои реакции, так же,
как моя внешность замедляла ее действия.
- Друг Дэниел, ее физический облик ничего для меня не значил, потому
что я понял рисунок ее мышления. Он был так ограничен и так резко отличался
от человеческого, что мне не пришлось делать никакого усилия для
определения ее в положительном смысле. Отрицательное определение тебя как
нечеловека было таким ясным, что я сразу отреагировал. В сущности, я не
сознавал своих действий, пока не произвел их.
- Я так и подумал, друг Жискар, но хотел подтверждения. Значит, ты не
чувствовал дискомфорта, убивая ту, что по виду была человеком?
- Нет, поскольку это был робот. Гуманоидную внешность, друг Дэниел,
нельзя откинуть, если приходится судить только по ней. Зрение гораздо более
проворно, чем дедукция. А я видел ее внутреннюю структуру и сосредоточился
на этом, поэтому мог игнорировать ее физическую структуру.
- А как, по-твоему, чувствовала бы себя надзирательница, уничтожив
нас, если исходить из ее мысленной структуры?
- Она получила исключительно сильные инструкции, и в ее контурах не
было сомнения, что ты и капитан - не люди.
- Но ведь она могла убить также мадам Глэдис.
- В этом мы не можем быть уверены, друг Дэниел.
- А если бы она это сделала, могла бы она пережить это, как ты
думаешь?
Жискар долго молчал.
- У меня не было времени изучить рисунок мышления. Не могу сказать,
какова была бы ее реакция, если бы она убила мадам Глэдис.
- Если я представлю себя на месте надзирательницы, - голос Дэниела
дрогнул, - мне кажется, я мог бы убить человека ради спасения другого,
которого по каким-то причинам более необходимо спасти, но сделать это было
бы трудно и нанесло бы мне ущерб. Но убить человека, чтобы уничтожить тех,
кого я считаю нелюдьми, совершенно немыслимо.
- Она просто угрожала. Она не шла дальше угрозы.
- А могла бы?
- Откуда мне знать? Мы же не знаем природы ее инструктажа.
- Но разве могли инструкции так полно отрицать Первый Закон?
- Я вижу, что целью этого разговора был именно этот вопрос. Я советую
тебе не идти дальше, - сказал Жискар.
Дэниел упрямо продолжал:
- Я поставлю его условно. Это не факт, это можно счесть фантазией.
Если бы инструкции были ограничены определениями и условиями; если бы
инструкции были бы сделаны достаточно детально и в достаточно сильной
манере; возможно ли было бы убить человека ради цели менее важной, чем
спасение жизни другого человека?
- Не знаю, - ответил Жискар шепотом, - но подозреваю, что это было бы
возможно.
- Но если твое подозрение справедливо, это означает, что при особых
условиях можно нейтрализовать Первый Закон, значит, и другие Законы могут
быть изменены и почти сведены на нет. Следовательно, Законы, даже Первый,
не абсолютны, а являются лишь теми, какими они должны быть по мнению
конструктора роботов.
- Хватит, друг Дэниел, не продолжай.
- Еще один шаг, друг Жискар. Партнер Илия обязательно сделал бы этот
добавочный шаг.
- Он был человеком. Он мог.
- Я должен попытаться. ЕСЛИ Законы Роботехники, даже Первый, не
абсолютны и ЕСЛИ люди могут модифицировать их, не окажется ли возможным,
что и мы в правильных условиях можем из... - он замолчал.
- Не надо, - слабо сказал Жискар.
- Не буду, - сказал Дэниел изменившимся голосом.
Они надолго замолчали. Их позитронные потоки с трудом преодолевали
наступивший беспорядок. Наконец Дэниел сказал:
- Встают другие соображения. Надзирательница была опасна не только
из-за полученных ею инструкций, но и из-за своей внешности. Это сбило с
толку меня и, видимо, капитана, и могло сбить и обмануть любого человека,
как я обманул, не думая этого, шкипера первого класса Нисса. Он явно не
знал тогда, что я робот.
- И что из этого следует?
- На Авроре в Роботехническом Институте было сконструировано множество
человекообразных роботов под руководством доктора Амадейро, по чертежам
доктора Фастальфа.
Скачать книгу [0.26 МБ]
Пирамида