Поттерли все же проникал в его сознание, и страшный рассказ о принесении
детей в жертву вызывал у него физическую тошноту.
Однако Поттерли продолжал с неколебимым убеждением:
- И все-таки это ложь. Утка, пущенная греками и римлянами свыше двух с
половиной тысяч лет назад. У них у самих были рабы, казни на кресте, пытки
и гладиаторские бои. Их никак не назовешь святыми. Эта басня про Молоха в
более позднюю эпоху получила бы название военной пропаганды, беспардонной
лжи. Я могу доказать, что это была ложь. Я могу доказать это, и богом
клянусь, что докажу... Докажу... - И он увлеченно повторял и повторял это
обещание.
Миссис Поттерли также спускалась в подвал, но гораздо реже, обычно по
вторникам и четвергам, когда профессор читал лекции вечером и возвращался
домой поздно.
Она тихонько сидела в углу, не произнося ни слова. Ее глаза ничего не
выражали, лицо как-то все обвисало, и вид у нее был рассеянный и
отсутствующий.
Когда она пришла в первый раз, Фостер неловко намекнул, что ей лучше
было бы уйти.
- Я вам мешаю? - спросила она глухо.
- Нет, что вы, - раздраженно солгал Фостер. - Я только потому...
потому... - И он не сумел закончить фразы.
Миссис Поттерли кивнула, словно принимая приглашение остаться. Затем
она открыла рабочий мешочек, который принесла с собой, вынула моток
витроновых полосок и принялась сплетать их с помощью пары изящно
мелькающих тонких четырехгранных деполяризаторов, подсоединенных тонкими
проволочками к батарейке, так что казалось, будто она держит в руке
большого паука.
Как-то вечером она сказала негромко:
- Моя дочь Лорель - ваша ровесница.
Фостер вздрогнул - так неожиданно она заговорила. Он пробормотал:
- Я и не знал, что у вас есть дочь, миссис Поттерли.
- Она умерла много лет назад.
Ее умелые движения превращали витрон в рукав какой-то одежды - какой
именно, Фостер еще не мог отгадать. Ему оставалось только глупо
пробормотать:
- Я очень сожалею.
- Она мне часто снится, - со вздохом сказала миссис Поттерли и подняла
на него рассеянные голубые глаза.
Фостер вздрогнул и отвел взгляд.
В следующий раз она спросила, осторожно отклеивая полоску витрона,
прилипшую к ее платью:
- А что, собственно, это означает - обзор времени?
Ее слова нарушили чрезвычайно сложный ход мысли, и Фостер почти
огрызнулся:
- Спросите у профессора Поттерли.
- Я пробовала. Да, да, пробовала. Но, по-моему, его раздражает моя
непонятливость. И он почти все время называет это хроноскопией. Что,
действительно можно видеть образы прошлого, как в стереовизоре? Или
аппарат пробивает маленькие дырочки, как эта ваша счетная машинка?
Фостер с отвращением посмотрел на свою портативную счетную машинку.
Работала она неплохо, но каждую операцию приходилось проводить вручную, и
ответы выдавались в закодированном виде. Эх, если бы он мог
воспользоваться университетскими машинами... Пустые мечты! И так уж,
наверное, окружающие недоумевают, почему он теперь каждый вечер уносит
свою машинку из кабинета домой. Он ответил:
- Я лично никогда не видел хроноскопа, но, кажется, он дает возможность
видеть образы и слышать звуки.
- Можно услышать, как люди разговаривают?
- Кажется, да... - И, не выдержав, он продолжал в отчаянии: -
Послушайте, миссис Поттерли, вам же здесь, должно быть, невероятно скучно!
Я понимаю, вам неприятно бросать гостя в одиночестве, но, право же, миссис
Поттерли, не считайте себя обязанной...
- Я и не считаю себя обязанной, - сказала она. - Я сижу здесь и жду.
- Ждете? Чего?
- Я подслушала, о чем вы говорили в тот первый вечер, - невозмутимо
ответила она, - когда вы в первый раз разговаривали с Арнольдом. Я
подслушивала у дверей.
- Да? - сказал он.
- Я знаю, что так поступать не следовало бы, но меня очень тревожил
Арнольд. Я подозревала, что он намерен заняться чем-то, чем он не имеет
права заниматься. И я хотела все узнать. А потом, когда я услышала... -
Она умолкла и, наклонив голову, стала внимательно рассматривать нитроновое
плетение.
- Услышали что, миссис Поттерли?
- Что вы не хотите строить хроноскоп.
- Конечно, не хочу.
- Я подумала, что вы, может быть, передумаете.
Фостер бросил на нее свирепый взгляд.
- Так, значит, вы приходите сюда, надеясь, что я построю хроноскоп,
рассчитывая, что я его построю?
- Да, да, доктор Фостер. Я так хочу, чтобы вы его построили!
С ее лица словно упало мохнатое покрывало - оно вдруг приобрело мягкую
четкость очертаний, щеки порозовели, глаза оживились, а голос почти
зазвенел от волнения.
- Как это было бы чудесно! - шепнула она. - Вновь ожили бы люди из
прошлого - фараоны, короли и... и просто люди. Я очень надеюсь, что вы
построите хроноскоп, доктор Фостер. Очень...
Миссис Поттерли умолкла, словно не выдержав напряжения собственных
слов, и даже не заметила, что витроновые полоски соскользнули с ее колен
на пол. Она вскочила и бросилась вверх по лестнице, а Фостер следил за
неуклюже движущейся фигурой в полной растерянности.
Теперь Фостер почти не спал по ночам, напряженно и мучительно думая.
Это напоминало какое-то несварение мысли.
Его заявка на дотацию в конце концов отправилась к Ральфу Ниммо. Он
больше на нее не рассчитывал и только подумал тупо: "Одобрения я не
получу".
В таком случае не миновать скандала на кафедре и, возможно, в конце
академического года его не утвердят в занимаемой должности.
Но Фостера это почти не трогало. Сейчас для него существовал нейтрино,
нейтрино, только нейтрино! След частицы прихотливо извивался и уводил его
Скачать книгу [0.13 МБ]
Пирамида