все дальше по неведомым путям, неизвестным даже Стербинскому и Ламарру. Он
позвонил Ниммо.
- Дядя Ральф, мне кое-что нужно. Я звоню не из городка.
Лицо Ниммо на экране, как всегда, излучало добродушие, но голос был
отрывист.
- Я знаю, что тебе нужно: пройти курс по ясному формулированию
собственных мыслей. Я совсем измотался, пытаясь привести твою заявку в
божеский вид. Если ты звонишь из-за нее...
- Нет, не из-за нее, - нетерпеливо замотал головой Фостер. - Мне нужно
вот что... - Он быстро нацарапал на листке бумаги несколько слов и поднес
листок к приемнику.
Ниммо испустил короткий вопль.
- Ты что, думаешь, мои возможности ничем не ограничены?
- Это вы можете достать, дядя, можете!
Ниммо еще раз прочел список, беззвучно шевеля пухлыми губами и все
больше хмурясь.
- И что получится, когда ты соберешь все это воедино? - спросил он.
Фостер только покачал головой.
- Что бы из этого ни получилось, исключительное право на популярное
издание будет принадлежать вам, как всегда. Только, пожалуйста, пока
больше меня ни о чем не расспрашивайте.
- Видишь ли, я не умею творить чудеса.
- Ну, а на этот раз сотворите! Обязательно! Вы же писатель, а не
ученый. Вам не приходится ни перед кем отчитываться. У вас есть связи,
друзья. Наверно, они согласятся на минутку отвернуться, чтобы ваш
следующий публикационный срок мог сослужить им службу?
- Твоя вера, племянничек, меня умиляет. Я попытаюсь.
Попытка Ниммо увенчалась полным успехом. Как-то вечером, заняв у
приятеля машину, он привез материалы и оборудование. Вместе с Фостером они
втащили их в дом, громко пыхтя, как люди, не привыкшие к физическому
труду.
Когда Ниммо ушел, в подвал спустился Поттерли и вполголоса спросил:
- Для чего все это?
Фостер откинул прядь со лба и принялся осторожно растирать ушибленную
руку.
- Мне нужно провести несколько простых экспериментов, - ответил он.
- Правда? - Глаза историка вспыхнули от волнения.
Фостер почувствовал, что его безбожно эксплуатируют. Словно кто-то
ухватил его за нос и повел по опасной тропинке, а он, хоть и ясно видел
зиявшую впереди пропасть, продвигался охотно и решительно. И хуже всего
было то, что его нос сжимали его же собственные пальцы!
И все это заварил Поттерли. А сейчас Поттерли стоит в дверях и
торжествует. Но принудил себя идти по этой дорожке он сам.
Фостер сказал злобно:
- С этих пор, Поттерли, я хотел бы, чтобы сюда никто не входил. Я не
могу работать, когда вы и ваша жена то и дело врываетесь сюда и мешаете
мне.
Он подумал: "Пусть-ка обидится и выгонит меня отсюда. Пусть сам все и
кончает".
Однако в глубине души он отлично понимал, что с его изгнанием не
кончится ровно ничего.
Но до этого не дошло. Поттерли, казалось, вовсе не обиделся. Кроткое
выражение его лица не изменилось.
- Ну, конечно, доктор Фостер, конечно, вам никто не будет мешать.
Фостер угрюмо посмотрел ему вслед. Значит, он и дальше пойдет по тропе,
самым гнусным образом радуясь этому и ненавидя себя за свою радость.
Теперь он ночевал у Поттерли на раскладушке все в том же подвале и
проводил там все свое свободное время.
Примерно в это время ему сообщили, что его заявка (отшлифованная Ниммо)
получила одобрение. Об этом ему сказал сам заведующий кафедрой и поздравил
его.
Фостер посмотрел на него невидящими глазами и промямлил:
- Прекрасно... Я очень рад.
Но эти слова прозвучали так неубедительно, что профессор нахмурился и
молча повернулся к нему спиной.
А Фостер тут же забыл об этом эпизоде. Это был пустяк, не заслуживавший
внимания. Ему надо было думать о другом, о самом важном: в этот вечер
предстояло решающее испытание.
Вечер, и еще вечер, и еще - и вот, измученный, вне себя от волнения, он
позвал Поттерли. Поттерли спустился по лестнице и взглянул на самодельные
приборы. Он сказал обычным мягким тоном:
- Расход электричества очень повысился. Меня смущает не денежная
сторона вопроса, а то, что городские власти могут заинтересоваться
причиной. Нельзя ли что-нибудь сделать?
Вечер был жаркий, но на Поттерли была рубашка с крахмальным воротничком
и пиджак. Фостер, работавший в одной рубашке, поднял на него покрасневшие
глаза и хрипло сказал:
- Об этом можно больше не беспокоиться, профессор Поттерли. Но я позвал
вас сюда, чтобы сказать вам кое-что. Хроноскоп построить можно. Небольшой,
правда, но можно.
Поттерли ухватился за перила. Его ноги подкосились, и он с трудом
прошептал:
- Его можно построить здесь?
- Да, здесь, в вашем подвале, - устало ответил Фостер.
- Боже мой, но вы же говорили...
- Я знаю, что я говорил! - раздраженно крикнул Фостер. - Я сказал, что
это сделать невозможно. Но тогда я ничего не знал. Даже Стербинский ничего
не знал.
Поттерли покачал головой.
- Вы уверены? Вы не ошибаетесь, доктор Фостер? Я не вынесу, если...
- Я не ошибаюсь, - ответил Фостер. - Черт побери, сэр! Если бы можно
было обойтись одной теорией, то обозреватель времени был бы построен более
ста лет назад, когда только открыли нейтрино. Беда заключалась в том, что
первые его исследователи видели в нем только таинственную частицу без
массы и заряда, которую невозможно обнаружить. Она служила только для
бухгалтерии - для того чтобы спасти уравнение энергия - масса.
Он подумал, что Поттерли, пожалуй, его не понимает, но ему было все
равно. Он должен высказаться, должен как-то привести в порядок свои
Скачать книгу [0.13 МБ]
Пирамида