Софи покачала головой:
– Меня куда больше интересовало другое. Математика «божественных пропорций»,
число PHI, всякие там последовательности Фибоначчи и так далее.
Лэнгдон удивился:
– Ваш дедушка объяснял вам, что такое число PHI?
– Да, конечно. Так называемая «божественная пропорция». – На лице ее возникла
улыбка. – Он даже шутил... говорил, что я полубожественное создание, ну, из за
букв в моем имени.
Лэнгдон не сразу понял, но затем до него дошло. Он даже тихонько застонал.
Да, конечно же! Со фи !..
Продолжая спускаться вниз, он сосредоточился на этом PHI. И начал понимать, что
подсказки Соньера носят более последовательный характер, чем могло показаться
сначала.
Да Винчи... последовательность Фибоначчи... пентакл...
Неким непостижимым образом их связывала одна из самых фундаментальных концепций
в истории искусств, рассмотрению которой он, Лэнгдон, даже посвящал несколько
лекций на своем курсе.
PHI.
Мысленно он перенесся в Гарвард, увидел себя перед аудиторией. Вот он
поворачивается к доске, где мелом выведена тема «Символизм в искусстве». И пишет
под ней свое любимое число:
1, 618
А затем оборачивается и ловит любопытные взгляды студентов.
– Кто скажет мне, что это за число?
Сидящий в последнем ряду длинноногий математик Стетнер поднимает руку.
– Это число PHI. – Произносит он его как «фи и».
– Молодец, Стетнер, – говорит Лэнгдон. – Итак, прошу познакомиться, число PHI.
– И не следует путать его с «пи», – с ухмылкой добавляет Стетнер. – Как говорят
у нас, математиков, буква "Н" делает его гораздо круче!
Лэнгдон смеется, но, похоже, никто другой не оценил шутки. Стетнер опускается на
скамью.
– Число PHI, – продолжает Лэнгдон, – равное одной целой шестистам восемнадцати
тысячным, является самым важным и значимым числом в изобразительном искусстве.
Кто скажет мне – почему?
Стетнер и тут не упускает случая пошутить:
– Потому, что оно такое красивое, да? Аудитория разражается смехом.
– Как ни странно, – говорит Лэнгдон, – но Стетнер снова прав. Число PHI, по
всеобщему мнению, признано самым красивым во вселенной.
Смех стихает, Стетнер явно торжествует.
Лэнгдон готовит проектор для слайдов и объясняет, что число PHI получено из
последовательности Фибоначчи, математической прогрессии, известной не только
тем, что сумма двух соседних чисел в ней равна последующему числу, но и потому,
что частное двух соседствующих чисел обладает уникальным свойством –
приближенностью к числу 1, 618, то есть к числу PHI!
И далее Лэнгдон объясняет, что, несмотря на почти мистическое происхождение,
число PHI сыграло по своему уникальную роль. Роль кирпичика в фундаменте
построения всего живого на земле. Все растения, животные и даже человеческие
существа наделены физическими пропорциями, приблизительно равными корню от
соотношения числа PHI к 1.
– Эта вездесущность PHI в природе, – продолжает Лэнгдон и выключает свет в
аудитории, – указывает на связь всех живых существ. Раньше считали, что число
PHI было предопределено Творцом вселенной. Ученые древности называли одну целую
шестьсот восемнадцать тысячных «божественной пропорцией».
– Подождите, – говорит молодая девушка, сидящая в первом ряду, – я учусь на
последнем курсе биологического факультета. И лично мне никогда не доводилось
наблюдать «божественной пропорции» в живой природе. – Нет? – усмехнулся Лэнгдон.
– Даже при изучении взаимоотношений мужских и женских особей в пчелином рое?
– Само собой. Ведь там женские особи численно всегда намного превосходят
мужские.
– Правильно. А известно ли вам, что если в любом на свете улье разделить число
женских особей на число мужских, то вы всегда получите одно и то же число?
– Разве?
– Да, представьте. Число PHI. Девушка раскрывает рот:
– БЫТЬ ТОГО НЕ МОЖЕТ!
– Очень даже может! – парирует Лэнгдон. Улыбается и вставляет в аппарат слайд с
изображением спиралеобразной морской раковины. – Узнаете?
– Это наутилус, – отвечает студентка. – Головоногий моллюск, известен тем, что
закачивает газ в раковину для достижения плавучести.
Лэнгдон кивает:
– Правильно. А теперь попробуйте догадаться, каково соотношение диаметра каждого
витка спирали к следующему?
Девушка неуверенно разглядывает изображение спиралеобразной раковины моллюска.
Лэнгдон кивает:
– Да, да. Именно. PHI. Божественная пропорция. Одна целая шестьсот восемнадцать
тысячных к одному.
Девушка изумленно округляет глаза.
Лэнгдон переходит к следующему слайду, крупному плану цветка подсолнечника со
зрелыми семенами.
– Семена подсолнечника располагаются по спиралям, против часовой стрелки.
Догадайтесь, каково соотношение диаметра каждой из спиралей к диаметру
следующей?
– PHI? – хором спрашивают студенты.
– Точно! – И Лэнгдон начинает демонстрировать один слайд за другим –
спиралеобразно закрученные листья початка кукурузы, расположение листьев на
стеблях растений, сегментационные части тел насекомых. И все они в строении
своем послушно следуют закону «божественной пропорции».
– Поразительно! – восклицает кто то из студентов.
– Да, – раздается еще чей то голос, – но какое отношение нее это имеет к
искусству? – Ага! – говорит Лэнгдон. – Рад, что вы задали этот вопрос.
И он показывает еще один слайд, знаменитый рисунок Леонардо да Винчи,
изображающий обнаженного мужчину в круге. «Витрувианский человек», так он был
назван в честь Маркуса Витрувия, гениального римского архитектора, который
вознес хвалу «божественной пропорции» в своих «Десяти книгах об архитектуре».
– Никто лучше да Винчи не понимал божественной структуры человеческого тела. Его
строения. Да Винчи даже эксгумировал трупы, изучая анатомию и измеряя пропорции
костей скелетов. Он первым показал, что тело человека состоит из «строительных
блоков», соотношение пропорций которых всегда равно нашему заветному числу.
Во взглядах студентов читается сомнение.
– Вы мне не верите? – восклицает Лэнгдон. – Что ж, в следующий раз, когда
пойдете в душ, не забудьте прихватить с собой портняжный метр.
Пирамида