физических и психологических явлениях, написанных в крайне
сухом и агностическом тоне. У него был только один клерк: он
сидел за конторкой в передней комнате конторы, подбирал циф-
ры и факты для газетного отчета, и профессор замедлил шаги,
чтобы спросить у него, пришел ли м-р Прингль. Не переставая
складывать свои цифры, клерк ответил, что нет , и профессор
отправился в заднюю комнату, служащую ему кабинетом.
- Кстати, Берридж, - добавил он не оборачиваясь, - ког-
да придет м-р Прингль, пошлите его прямо ко мне. Можете не
прерывать работу. Я хотел бы, если возможно, чтобы эти за-
метки были закончены сегодня вечером. Оставьте их на моей
конторке, если я задержусь. И он вошел в свой кабинет, раз-
мышляя над проблемой, поднятой или, может быть, скорей ут-
верждается в нем именем Прингля. Самый уравновешенный из аг-
ностиков не лишен человеческих пристрастий, и возможно, что
письмо этого миссионера имело в глазах профессора большой
вес потому, что оно обещало подтвердить его собственные ги-
потезы. Он уселся в свое удобное, широкое кресло ,перед
портретом Монтеня и снова перечитал краткое письмо преподоб-
ного Льюка Прингля.
Никому не были известны лучше, чем профессору Опеншоу,
отличительные признаки письма неврастеника: нагромождение
деталей, тончайший почерк, ненужная растянутость и повторе-
ния. Ничего подобного в данном случае не было: короткое, де-
ловое, напечатанное на машинке сообщение о том, что автор
письма столкнулся с несколькими любопытными случаями исчез-
новения, а это явление как будто бы относится к области, ко-
торая интересует профессора, изучающего проблемы метафизики.
Письмо произвело на профессора благоприятное впечатление,
это благоприятное впечатление сохранилось у него, несмотря
на легкое удивление, и тогда, когда, подняв глаза, он уви-
дел, что преподобный Льюк Прингль уже находится в комнате.
-Ваш клерк сказал мне , чтобы я пошел прямо к вам, -
- 9 -
сказал м-р Прингль извиняющимся тоном, но с широкой и до-
вольно приятной улыбкой .
Улыбка была частично скрыта зарослями рыжевато-серой
бороды и бакенбард - настоящие джунгли бороды, такие вырас-
тают иногда на лицах белых людей, живущих в джунглях! - но
глаза над вздернутым носом не имели в себе ничего диковинно-
го или чужеземного. Опеншоу сразу же обратил на него сосре-
доточенный разоблачающий и испепеляющий взгляд скептического
анализа. Нелепая борода могла принадлежать психопату, но
глаза совершенно противоречили бороде, они были наполнены
тем открытым и дружеским смехом, какого никогда не увидишь
на лицах серьезных мошенников и серьезных маньяков.
По мнению профессора Опеншоу, от человека с такими гла-
зами можно скорее ожидать веселого скептицизма, такой чело-
век должен был громко выражать свое поверхностное, но иск-
реннее презрение к привидениям и духам. Как бы то ни было,
профессиональный плут не позволил бы себе выглядеть столь
легкомысленно. Человек был застегнут по самое горло в старый
потертый плащ, и ничего в его одежде не указывало на его
сан: впрочем, миссионеры из пустынных местностей не всегда
считают нужным одеваться, как священники.
- Вы, вероятно, думаете, профессор, что все это очеред-
ная мистификация, - сказал м-р Прингль с какой-то абст-
рактной веселостью. - Так или иначе, я должен рассказать мою
историю кому-нибудь, кто сможет ее понять, потому что она
подлинна. И, кроме того, отбросив шутки в сторону, она не
только подлинна, но и трагична. Так вот, короче говоря, я
служил миссионером в Ниа-Ниа, в одной из местностей Западной
Африки, в гуще лесов, где почти единственным, кроме меня,
белым человеком был начальник округа капитан Вейлс. Мы были
с ним очень дружны. Нельзя сказать, что он симпатизировал
миссионерству, он был, если можно так выразиться, человеком
тупым во многих отношениях, одним из людей действия, с квад-
ратным черепом и квадратными плечами, которые вряд ли счита-
ют для себя необходимым думать. Вот это и делает данный слу-
чай еще более странным. Однажды после недолгого отсутствия
он вернулся в лес, в свою палатку, и сказал, что с ним прои-
зошло очень забавное происшествие и теперь он не знает, что
ему делать.В руках у него была старая книга в порыжевшем пе-
реплете, и он положил ее на стол рядом со своим револьвером
и старым арабским мечом, который, очевидно, хранил, как ред-
кость. Он сказал, что эта книга принадлежала одному человеку
с лодки, которая только что отплыла, и что человек этот пок-
лялся, будто никто не должен раскрывать эту книгу или загля-
дывать в нее, если не хочет быть унесенным дьяволом, или ис-
чезнуть, или еще что-то в этом роде. Вейлс сказал ему, что,
разумеется, все это ерунда, и они поссорились, и, кажется, в
результате этот человек, отвергая упрек в трусости и суеве-
рии, на самом деле заглянул в книгу, моментально уронил ее,
шагнул к краю лодки и ...
-Одну минутку,- сказал профессор, что-то записывавший.
- Прежде чем вы продолжите рассказ, скажите мне вот что: го-
ворил человек Вейлсу, где он взял книгу или кому она принад-
лежала раньше?
- Да, - ответил Прингль, теперь совершенно серьезный, -
кажется, он сказал, что везет эту книгу обратно д-ру Ханки,
путешественнику по Востоку, находящемуся в Англии. Ханки она
принадлежала прежде, и он предупреждал о ее необычайных
свойствах. Ханки- человек способный, что и делает всю исто-
рию еще более странной. Но суть рассказа Вейлса гораздо про-
ще. Она состоит в том, что человек, заглянувший в книгу,
Пирамида