серьезное лицо. Она была здесь только из-за деда. Она не хотела лететь.
Гораздо чаще все бывает наоборот: сгорающие от нетерпения дети и
опасливые взрослые, но профессиональная необходимость здорово
развивает способность чувствовать такие вещи, и я точно знал, что эта
девочка не полетела бы с нами, прожди мы ее хоть все лето.
- Кто из вас, джентльмены? - спросил старик.
Шимода налил себе чашку воды.
- С вами полетит Ричард. У меня еще обед, разве что захотите подождать.
- Нет, сэр, я готов лететь. А мы можем пролететь над моей фермой?
- Конечно, - сказал я. - Лишь укажите направление, в котором вам хотелось
бы отправиться, сэр.
Я выбросил из передней кабины "Флита" спальный мешок, ящик с
инструментом и кастрюли, помог фермеру устроиться на сиденье
пассажира и застегнул ремень безопасности. Затем сел в заднюю кабину и
застегнул свой ремень.
- Дон, крутни, пожалуйста, пропеллер.
- Давай. - Он взял свою чашку с водой и подошел к винту. - Как надо?
- Не спеши. Крути медленно. Он сам пойдет прямо из ладони.
Каждый раз, когда кто-нибудь крутит винт "Флита", получается слишком
резко, и по загадочным причинам двигатель не заводится. Но этот парень
крутил винт абсолютно так, как надо, будто занимался этим всю жизнь.
Пружинка стартера щелкнула, в цилиндре проскочила искра, и старый
мотор тут же завелся. Дон вернулся к своему самолету, сел и заговорил с
девочкой. Взревев всеми своими лошадиными силами, мой "Флит"
взметнул в воздух кучу сена и поднялся в небо, плавно набирая высоту.
Через три минуты после взлета мы приблизились к ферме и сделали над
ней круг. Под нами лежала усадьба, амбары цвета тлеющих углей, и дом,
словно выточенный из слоновой кости, стоял посреди зеленого моря.
Как только я коснулся земли, сделав крутой вираж над кукурузой, самолет
Дональда поднялся в воздух и сразу же повернул к ферме, над которой я
только что побывал. Я выключил двигатель и помог старику спуститься на
землю. Он достал бумажник и, качая головой, отсчитал положенную
сумму.
- Отличная поездка, сынок.
- Так точно, сэр. Мы предлагаем лишь первосортный товар.
- Твой друг - вот уж кто умеет предложить свой товар.
- Почему же?
- Готов поспорить, что ему удалось бы продать снег эскимосам.
- С чего вы взяли?
- Да все из-за девчонки. Моя внучка, Мэри, летит на самолете!
Он смотрел на кружащий над фермой биплан, который казался нам
серебристой мошкой. Он говорил, как говорил бы хладнокровный человек,
заметив, что на засохшей березе во дворе вдруг расцвели цветы и
появились налитые румяные яблоки.
- С самого рождения она терпеть не может высоты. Пускается в крик.
Боится до ужаса. Не поднимется на чердак, даже если бы во дворе уже
плескался Великий Потоп. Она творит чудеса с машинами, ладит с
животными, но высоту совершенно не выносит. И вот тебе на - летит по
воздуху.
Самолет по инерции прокатился по полю и остановился точно около нас,
пропеллер напоследок пропел "кланк-кланк" и замер. Я внимательно
посмотрел на него. Ни единой мошки не разбилось о пропеллер, а в нем
метра два с половиной.
Я поспешил на помощь, расстегнул девочке ремень безопасности, открыл
маленькую дверцу передней кабины и показал, куда надо наступать, чтобы
не продавить матерчатое крыло.
- Ну, тебе понравилось? - спросил я.
Она как будто и не слышала меня.
- Дед, я совсем не боялась. Мне не было ни капельки страшно, честно! Наш
дом был совсем как игрушечный, и мама мне махала, и Дон сказал, что мне
было страшно потому, что когда-то я упала с высоты и умерла, а теперь
мне больше не надо бояться! Дед, я стану летчицей! У меня будет самолет,
я сама буду его чинить, летать, куда захочу, катать пассажиров! Ведь
можно, правда? Правда, здорово?
Глядя на старика, Шимода улыбнулся и пожал плечами.
- Мэри, это он тебе сказал, что ты будешь летчицей?
- Нет, но я обязательно буду. Я уже и сейчас здорово разбираюсь в
моторах, ты же знаешь!
- Ну ладно, об этом ты поговоришь со своей матерью. Нам пора домой.
Они поблагодарили нас, и один зашагал, а другая вприпрыжку пустилась к
пикапу, они оба изменились после того, что произошло.
Подъехали две машины, затем еще одна, а позже, к полудню у нас
собралась целая толпа желающих поглазеть на Феррис с высоты. Мы
летали без перерыва до самого захода солнца. Во всей этой спешке я забыл
спросить о Мэри и о том, что Дон сказал ей, придумал ли он эту историю о
смерти, или считал, что так оно и было. Но время от времени, пока
усаживались новые пассажиры, я внимательно осматривал его самолет. На
нем попрежнему не было ни царапинки, нигде ни пятнышка от масла, и он
явно умудрялся в полете уворачиваться от мошкары, остатки которой мне
приходилось стирать с лобового стекла каждый час.
Когда мы прекратили полеты, небо уже стало фиолетовым. А к тому
времени, когда я разжег жестяную печку, уложив на сухие кукурузные
стебли брикеты древесного угля, совсем стемнело, и сполохи огня
отражались в наших самолетах, стоявших поблизости, выхватывая из
мрака золотистую солому.
Мои карманы были набиты деньгами... наступал один из самых приятных
моментов. Я вытащил бумажки и сосчитал, не особо стараясь их
расправлять. Всего набралось 147 долларов, и я начал считать в уме, что
дается мне с великим трудом.
- Это будет, это будет, так, четыре и два в уме... сегодня было сорок девять
полетов! Дон, я и "Флит" заработали больше сотни! А ты должно быть
огреб больше двух, ты ведь все больше по двое катал?
- Все больше... - повторил он.
- Кстати, о том учителе, которого ты ищешь... - начал он.
- Я не ищу никакого такого учителя, - перебил я. - Я считаю денежки. Мне
этого хватит на целую неделю, хоть и дождь зарядит, мне не страшно.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
- Когда ты вдоволь накупаешься в своих деньгах, - сказал он, - не забудь
передать мне рагу.
Пирамида