В заключительной ее главе советские педагоги Криницкий и
Милованович писали примерно следующее. В огромном
большинстве стран мира воспитание молодого поколения
находится на уровне восемнадцатого-девятнадцатого столетия.
Эта давняя система воспитания ставила и ставит своей целью
прежде всего и по преимуществу подготовить для общества
квалифицированного, но оболваненного участника производст-
венного процесса. Эту систему не интересуют все остальные
потенции человеческого мозга, и поэтому вне производствен-
ного процесса человек в массе остается психологически
человеком пещерным, человеком невоспитанным. Неиспользова-
ние этих потенций имеет результатом неспособность
индивидуума к восприятию нашего сложного мира во всех его
противоречиях, неспособность связывать психологически
несовместимые понятия и явления, неспособность получать
удовольствие от рассмотрения связей и закономерностей, если
они не касаются непосредственного удовлетворения самых
примитивных социальных инстинктов. Иначе говоря, эта
система воспитания практически не развивает в человеке
чистого воображения, фантазии и - как немедленное следствие
- чувства юмора. Человек невоспитанный воспринимает мир как
некий по сути своей тривиальный, рутинный, традиционно
простой процесс, из которого лишь ценой больших усилий
удается выколотить удовольствия, тоже в конце концов
достаточно рутинные и традиционные. Но и неиспользованные
потенции остаются, по-видимому, скрытой реальностью
человеческого мозга. Задача научной педагогики как раз и
состоит в том, чтобы привести в движение эти потенции,
научить человека фантазии, привести множественность и
разнообразие потенциальных связей человеческой психики в
качественное и количественное соответствие с множествен-
ностью и разнообразием связей реального мира. Эта задача,
как известно, и должна стать основной задачей человечества
на ближайшую эпоху. Но пока эта задача не решена, остаются
основания предполагать и опасаться, что успехи психотехники
приведут к таким способам волновой стимуляции мозга,
которые подарят человеку иллюзорное бытие, яркостью и
неожиданностью своей значительно превышающие бытие реаль-
ное. И если вспомнить, что фантазия позволяет человеку быть
и разумным существом и наслаждающимся животным, если
добавить к этому, что психический материал для создания
ослепительного иллюзорного бытия поставляется у человека
невоспитанного самыми темными, самыми первобытными рефлек-
сами, тогда нетрудно представить себе тот жуткий соблазн,
который таится в подобных возможностях...
И вот - слег.
Понятно, почему слово "Слег" они пишут на заборах...
Теперь все понятно. Скверно, что это мне понятно...
Лучше бы я ничего не понял, лучше бы я, очнувшись, пожал
плечами и вылез из ванны. Неужели Строгову это было бы
понятно, и Эйнштейну, и Петрарке? Фантазия - ценная вещь,
но нельзя ей давать дорогу внутрь. Только вовне, только
вовне... До чего же вкусного червяка забросила какая-то
сволочь на удочке в эту заводь! И как точно выбрано
время... Да, если бы я командовал уэллсовскими марсианами,
я не стал бы возиться с боевыми треножниками, тепловым
лучом и прочей ерундой... Иллюзорное бытие... Нет, это не
наркотик, куда там наркотикам... Это именно то, что должно
было быть. Здесь. Сейчас. Каждому времени свое. Маковые
зерна и конопля, царство сладостных смутных теней и покоя -
для нищих, для заморенных, для забитых... А здесь никому не
нужен покой, здесь ведь никто не умирает от голода, здесь
просто скучно. Сытно, тепло, пьяно и скучно. Мир не то
чтобы плох, мир скучен. Мир без перспектив, мир без
обещаний... А он же не карась, он же все-таки человек...
Да, это не царство теней, это именно бытие, настоящее, без
скидок, без грезовой путаницы... Слег надвигается на мир, и
этот мир будет не прочь покориться слегу.
И вдруг на какую-то долю мгновения я почувствовал, что
погиб. И погибать мне было уютно. К счастью, я разозлился.
Расплескивая воду, я вылез из ванны, ругаясь, разжигая в
себе злобу, натянул на мокрое тело трусы и рубашку и
схватил часы. Было три часа, и это могло быть три часа дня,
и три часа следующей ночи, и три часа через сто лет. Дурак,
подумал я, натягивая брюки. Разжалобился, отпустил Бубу,
ведь он готов был дать мне адрес притона... Оперативники
были бы уже здесь, и мы накрыли бы все это проклятое
гнездо. Гнусное гнездо. Клопиное гнездо. Отвратительную
клоаку... И в этот момент по самому дну сознания световым
зайчиком прошла какая-то очень спокойная мысль. Но я не
уловил ее.
В аптечке я нашел "Потомак" - самое сильное
возбуждающее, какое там только было. Сунулся в гостинную,
но там посапывали ребятишки, и я вылез в окно. Город,
естественно, отдыхал. На пригородной торчали под фонарями
ржущие подростки, по магистралям, залитым светом, бродили
галдящие толпы. Где-то орали песни, где-то вопили:
"Дрож-ка!", где-то били стекла. Я выбрал такси без шофера,
нашел индекс солнечной улицы и набрал его на пульте
управления. Машина пошла кружить по городу. В кабине воняло
кислятиной, под ногами катались бутылки. На одном
перекрестке я чуть не врезался в хоровод завывающих людей,
на другом ритмично вспыхивали и гасли цветные огни, -
видимо, дрожку можно было устраивать не только на площади.
Они отдыхали, они отдыхали во все тяжкие, добрые духовники
из салонов хорошего настроения, вежливые таможенники,
искусные парикмахеры, нежные матери и мужественные отцы,
невинные юноши и девушки, - все сменили дневной облик на
ночной, все старались, чтобы было весело и ни о чем не надо
было думать...
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида