картиной возник высокий худой человек в черной маске, весь
от шеи до ногтей облитый черным трико. За ним, прихрамывая,
следовал горбатенький карлик в красном балахоне. В коротких
вытянутых лапках карлик держал огромный, тускло отсвечиваю-
щий меч самого зловещего вида. Он замер справа от картины,
а замаскированный человек выступил вперед и глухо
заговорил:
- в соответствии с законами и установлениями
благородного сообщества меценатов и во имя искусства
святого и неповторимого, властью, данной мне вами, я
рассмотрел историю и достоинства этой картины, и теперь...
- Прошу остановиться! - Раздался позади меня резкий
голос.
Все обернулись. Я тоже обернулся и увидел, что на меня
в упор глядят трое молодых, видимо, очень сильных людей в
изысканно старомодных костюмах. У одного в правой глазнице
блестел монокль. Несколько секунд мы разглядывали друг
друга, затем человек с моноклем, дернув щекой, уронил
монокль. Я сейчас же встал. Они разом двинулись на меня,
ступая мягко и неслышно, как кошки. Я попробовал кресло -
оно было слишком массивное. Они кинулись. Я встретил их как
мог, и сначала все шло хорошо, но очень быстро я понял, что
у них кастеты, и еле успел увернуться. Я прижался спиной к
стене и смотрел на них, а они, тяжело дыша, смотрели на
меня. Их еще оставалось двое. В зале покашливали. С галереи
по деревянной лестнице поспешно спускались еще четверо,
ступеньки скрипели и визжали на весь зал. Плохо дело,
подумал я и бросился на прорыв.
Это была тяжелая работа, совсем как в Маниле, но там
нас было двое. Уж лучше бы они стреляли, тогда бы я отобрал
у кого-нибудь пистолет. Но они все шестеро встретили меня
кастетами и резиновыми дубинками. Счастье еще, что было
очень тесно. Левая рука у меня вышла из строя, когда
четверо вдруг отскочили, а пятый окатил меня из плоского
баллона какой-то холодной мерзостью. И сейчас же в зале
погас свет.
Эти штучки были мне знакомы: теперь они меня видели, а
я их - нет. И мне бы, наверное, пришел конец, но тут
какой-то дурак распахнул дверь и жирным басом провозгласил:
"Прошу прощения, я ужасно опоздал и так сожалею..." я
ринулся на свет по падающим телам, смел с ног опоздавшего,
пролетел через вестибюль, вышиб парадную дверь и,
придерживая левую руку правой, пустился бежать по песчаной
дорожке. Никто меня не преследовал, но я пробежал две
улицы, прежде чем догадался остановиться.
Я повалился на газон и долго лежал в жесткой траве,
хватая ртом теплый парной воздух. Сразу собрались
любопытные. Они стояли полукругом и глазели с жадностью,
даже не переговаривались. "Пошли вон..." - сказал я,
наконец, поднимаясь. Они поспешно разошлись. Я постоял,
соображая, где нахожусь, а затем побрел домой. На сегодня с
меня было достаточно. Я так ничего и не понял, но с меня
было вполне достаточно. Кто бы они ни были, эти члены
благородного сообщества меценатов, - тайные поклонники
искусства, или недобитые аристократы - заговорщики, или еще
кто-нибудь, - дрались они больно и беспощадно, и самым
большим дураком у них в зале был все-таки, по-видимому, я.
Я миновал площадь, где опять размеренно вспыхивали
цветные плафоны и сотни истерических глоток орали: "Дрожка!
Дрож-ка!" И этого с меня хватит. Приятные сны, конечно,
всегда лучше неприятной действительности, но живем-то мы не
во сне... В заведении, куда меня проводила Вузи, я выпил
бутылку ледяной минеральной воды, поглазел, отдыхая, на
наряд полиции, мирно расположившейся у стойки, потом вышел
и свернул на свою Пригородную. За левым ухом у меня
наливалась гуля величиной с теннисный мяч. Меня качало, и я
шел медленно, держась поближе к изгороди. Потом я услыхал
за спиной стук каблуков и голоса.
-... Твое место было в музее, а не в кабаке!
- Ничего подобного... Я не пьян. Как в-вы не
понимаете, всего одна бутылка м-мозеля...
- Гадость какая! Напился, подцепил девку...
- При чем здесь девка? Это одна н-натурщица...
- Подрался из-за девки, заставил нас драться из-за
девки...
- К-какого черта вы верите им и не верите мне?
- Да потому, что ты пьян! Ты подонок, такой же, как
они, даже хуже...
- Ничего! Того мер-рзавца с браслетом я оч-чень хорошо
запомнил... Не держите меня! Я сам пойду!...
- Ничего ты, братец, не запомнил. Очки с тебя сбили
моментально, а без очков ты не человек, а слепая кишка...
Не брыкайся, а то в фонтан!
- Я тебя предупреждаю, еще одна такая выходка, и мы
тебя выгоним. Пьяный культуртрегер - какая гадость!
- Да не читай ты ему морали, дай человеку
проспаться...
- Р-ребята! Вот он м-мерзавец!..
Улица была пуста, и мерзавцем, очевидно, был я. Я уже
мог сгибать и разгибать левую руку, но мне было еще очень
больно, и я остановился, чтобы пропустить их. Их было трое.
Это были молодые парни в одинаковых каскетках, сдвинутых на
глаза. Один, плотный и приземистый, явно веселясь, очень
крепко держал под руку другого, мордастого, с разболтанными
движениями и неожиданными порывами. Третий, худой и
длинный, с узким темным лицом, шел поодаль, держа руки за
спиной. Поравнявшись со мной, разболтанный верзила
решительно затормозил. Приземистый парень попытался
сдвинуть его с места, но тщетно. Длинный прошел несколько
шагов и тоже остановился, нетерпеливо глядя через плечо.
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида