сперва по существу. Потом Колченог неудачно выкрикнул, что
время теперь военное, а все про это забывают. От Болтуна сразу
отвлеклись. Слухач стал объяснять, что никакой войны нет и
никогда не было, а есть и будет Большое Разрыхление Почвы. Да
не Разрыхление, возразили в толпе, а Необходимое Заболачивание.
Разрыхление давно кончилось, уже сколько лет как Заболачивание,
а Слухачу невдомек, да и откуда ему знать, раз он Слухач.
Поднялся старец и, выкатив глаза, хрипло завопил, что все это
нельзя, что нет никакой войны, и нет никакого Разрыхления, и
нет никакого такого Заболачивания, а есть, была и будет
Поголовная Борьба на Севере и на Юге. Как же нет войны, шерсть
на носу, отвечали ему, когда за чудаковой деревней полное озеро
утопленников? Собрание взорвалось. Мало ли что утопленники! Где
вода, там и утопленники, за чудаковой деревней все не как у
людей, и чудакова деревня нам не указ, они с глины едят, под
глиной живут, жену-то ворам отдал, а теперь на утопленников
ссылаешься? Да никакие это не утопленники, и не Борьба это, и
не война, а Спокойствие это и Слияние в целях Одержания! А
почему же тогда Молчун в Город идет? Молчун в Город идет,
значит, Город есть, а раз есть, то какая же может быть война --
ясно, что Слияние!.. А мало ли куда идет Молчун? Один вот тоже
шел, дали ему хорошенько по ноздрям, больше никуда не идет...
Молчун потому идет в Город, что Города нет, знаем мы Молчуна,
Молчун дурак-дурак, а умный, его, Молчуна, на кривой не
объедешь, а раз Города нет, то какое же может быть Слияние?..
Нет никакого Слияния, одно время, правда, было, но уже давно
нет... Так и Одержания же уже нет!.. Это кто там кричит, что
нет Одержания? Ты в каком это смысле кричишь? Ты это что?..
Болтуна! Болтуна держите!.. Эх, не удержали Болтуна! Что же вы
Болтуна не удержали?..
Кандид, зная, что теперь это надолго, попытался начать
разговор с Хвостом, но Хвосту было не до разговоров. Хвост
кричал, надсаживаясь:
-- Одержание?! А мертвяки почему?! Про мертвяков молчите?
Потому что знать не знаете, что о них и думать, вот и кричите
про всякое Одержание!..
Покричали про мертвяков, потом про грибные деревни, потом
устали и начали затихать, утирая лица, обессиленно, отмахиваясь
друг от друга, и скоро обнаружилось, что все уже молчат, а
спорят только старец и Болтун. Тогда все опомнились. Болтуна
посадили, навалились, напихали ему в рот листьев. Старец еще
некоторое время говорил, но потерял голос и не был слышен.
Тогда встал взъерошенный представитель от Выселок и, прижимая
руки к груди, искательно озираясь, стал сорванным голосом
просить, чтобы Болтуна к ним на Выселки не отдавали, и не надо
им Болтуна, сто лет без Болтуна жили, и еще сто лет проживут, а
чтобы взяли невесту к себе, и тогда за приданым Выселки не
постоят, сами увидите... Начинать спор снова ни у кого уже не
было сил -- обещали подумать и решить потом, тем более что не
горит.
Народ стал расходиться на обед. Хвост взял Кандида за руку
и оттащил в сторонку под дерево.
-- Так когда же идем? -- спросил он.-- Мне в деревне вот
как надело, я в лес хочу, тут я от скуки больной скоро
сделаюсь... Не пойдешь -- так и скажи, я один пойду, Кулака или
Колченога подговорю и с ними вместе уйду...
-- Послезавтра выходим,-- сказал Кандид.-- Пищу ты
приготовил?
-- Я пищу приготовил и уже съел, у меня терпенья не
хватает на нее смотреть, как она зря лежит и никто ее, кроме
старика, не ест, у меня от него просто все болит, я этому
старику когда-нибудь шею накостыляю, если скоро не уйду... Как
ты думаешь, Молчун, кто такой этот старик, почему он у всех все
ест и где он живет? Я -- человек бывалый, я в десяти деревнях
бывал, у чудаков бывал, даже к заморенным заходил, ночевал у
них и от страха чуть не околел, а такого старика нигде не
видел, он у нас какой-то редкостный старик, наверное, мы его
потому и держим и не бьем, но у меня больше терпения не хватает
смотреть, как он по моим горшкам днем и ночью шарит -- и на
месте ест, и с собой уносит, а ведь его еще мой отец ругал,
пока его мертвяки не забили... И как в него все это влазит?
Ведь кожа да кости, там у него внутри и места нет, а два горшка
вылижет и с собой два унесет, а горшки никогда не возвращает...
Знаешь, Молчун, может, это у нас не один старик такой, может,
их у нас двое или даже трое? Двое спят, а один работает.
Нажрется, второго разбудит, а сам отдохнуть укладывается...
Хвост проводил Кандида до дома, но обедать у него
отказался -- из деликатности. Поговорив еще минут пятнадцать о
том, как на озере в Тростниках приманивают рыбу шевелением
пальцев, согласившись зайти завтра к Колченогу и напомнить ему
про поход в Город, рассказав, что Слухач -- никакой на самом
деле не Слухач, а просто очень уж болезненный человек, и что
мертвяки ловят женщин в пищу, поскольку у мужиков мясо жесткое,
а зубов мертвяки не имеют, пообещав приготовить к
послезавтрашнему новые запасы, а старика беспощадно гнать, он
наконец удалился.
Кандид с трудом перевел дыхание и, прежде чем войти,
немножко постоял в дверях, мотая головой. Ты, Молчун, только не
забудь, что тебе завтра на Выселки идти, с самого утра идти, не
забудь: не в Тростники, не на Глиняную поляну, а на Выселки...
И зачем это тебе, Молчун, на Выселки идти, шел бы ты лучше в
Скачать книгу [0.17 МБ]
Пирамида