Пройдя коротким коридором со светящимися стенами, межпланетники
очутились в полутемном помещении с низким сводчатым потолком. Быков с
интересом огляделся. Справа и слева несколько ступенек вели на круглые
площадки, прикрытые сверху стальными куполами. На площадках стояли
треноги с мощными сорокакратными перископами. Перед их объективами в
стальных куполах зияли прямоугольные бойницы, в которые заглядывало серое
моросящее небо. Трое юношей в кожаных куртках колдовали у радиоустановки.
Когда Краюхин вошел, один из них шагнул к нему и отрапортовал, что связь
с маяками и локационными станциями налажена.
- Спросите, есть ли что с борта "Хиуса", - приказал Краюхин.
Спицын поднялся на одну из площадок и подошел к бойнице. Остальные
расселись по табуретам вдоль стен. Репродуктор захрипел и каркнул:
- "Хиус" пока молчит, Николай Захарович...
Краюхин, сунув руки в карманы плаща, принялся расхаживать по
комнате. Он остановился и начал внимательно рассматривать на стене
древний выцветший плакат "Рост удельного веса ядерной энергетики в общем
энергетическом балансе нашей страны с 1960 по 1980 год" и снова
возобновил свое хождение. Радисты сочувственно поглядывали на него.
Юрковский шепнул Дауге:
- Нервничает старик...
Снова зарычал репродуктор:
- Внимание, внимание! Николай Захарович!
- Да, слушаю, - нетерпеливо отозвался Краюхин.
- "Хиус" над полигоном. Даю его координаты с поправкой на ваше
местоположение. Геодезический азимут восемь градусов и... сорок... сорок
четыре минуты... Высота шестьдесят градусов. ("Он сядет в центре
полигона", - прошептал Спицын.) Опускается со скоростью двадцать
сантиметров в секунду...
- На фотореакторе?
- Пока на фотореакторе.
- Передайте приказание: на высоте шестьдесят километров выключить
фотореактор и перейти на водородные ракеты.
- Слушаюсь... - Последовала пауза, затем репродуктор рявкнул: -
Исполнено. Николай Захарович, "Хиус" просит прислать санитарную машину и
врача...
Все встревоженно повернулись к репродуктору.
- Так. Распорядитесь.
- Уже распорядился.
- Что у него случилось?
- Передает... ничего не понимаю. А вот в чем дело. У них на борту
больной инженер с чешского спутника, Дивишек. Ему очень плохо.
- Распорядитесь насчет санитарной машины, и пусть приготовят самолет
на Москву. Мой самолет. Что с инженером?
- Лучевая болезнь...
Краюхин вполголоса выругался.
- Да, вот что... Передайте Ляхову, чтобы был осторожен. Напомните,
что станция точного наведения не работает.
- Уже передано.
- А он что? - спросил Спицын.
- Смеется...
Репродуктор замолк. Краюхин достал из нагрудного кармана черные
очки-консервы, надел их и бросил:
- Пошли к перископам.
В окулярах виднелось серое небо, серая тундра, серый колпак
соседнего наблюдательного пункта. Дождь прекратился, сырой тепловатый
ветерок рябил воду в лужах, из которых торчали низкорослые кустарники и
острые травинки. Быков посмотрел на часы. Было около пяти.
Все молчали. Минуты тянулись медленно.
- Свет! - вскрикнул Крутиков.
Небо осветилось дрожащим фиолетовым заревом. И сразу же исчезло
кажущееся серое однообразие неба и тундры. Стал отчетливо виден тонкий
муаровый рисунок каждой тучи. По земле пробежали прихотливо изогнутые
ослепительно белые прожилки. Свет усиливался. Над тундрой заиграла
странная перевернутая радуга. Белые и лиловые блики запрыгали в лужах. И,
постепенно нарастая, в уши вонзился тонкий высокий вой. У Быкова заныли
зубы, он зажал уши и затряс головой. Свет становился все ярче, звук
поднялся до нестерпимой высоты и стал едва слышен.
- Ляхов докладывает, что через две минуты выключает фотореактор, -
донесся низкий бас из репродуктора.
- Давно пора, - буркнул Краюхин,
Свет погас, и, как по волшебству, мгновенно исчезли радуга и веселые
зайчики в лужах. На тундру упали сумерки. Но через минуту глаза снова
освоились с ее серым однообразием. И тогда небо заполнил низкий зловещий
рев. Задрожали стены, жалобно задребезжала стальная заслонка бойницы.
Казалось, неисчислимые косяки реактивных самолетов один за другим
проносятся над головой.
- Вот он! - крикнул Крутиков. - Глядите!
Под тучами блеснули красноватые искры. Округлое темное пятно
появилось в вышине и, брызгаясь огнем, стало медленно опускаться. Оно
росло на глазах. Тяжелый грохот потряс воздух, и пять огненных струй,
тонких и прямых, как мачты, сорвались с краев пятна и ударили в землю.
Взметнулись облака пара, полетели комья грязи. Грузное черное тело
повисло в воздухе, слегка покачиваясь на подпирающих его пяти столбах
оранжевого пламени. Затем еще медленнее, чем прежде, оно погрузилось в
вихри пара и скрылось из глаз. Земля мягко дрогнула, рев стих. Никто не
произнес ни слова, каждый словно прислушивался к звону в ушах. Там, где
опустился планетолет, теперь колыхалось, клубилось тяжелое облако
грязно-белого пара...
- Посадка чистоты необыкновенной! - задыхаясь, проговорил Спицын.
- Так, - согласился Краюхин. - Мастерская посадка. Едем, а то вы все
лопнете от нетерпения.
"Хиус" сел значительно дальше от наблюдательного пункта, чем это
вначале показалось Быкову. Шофер вел машину на предельной скорости, какую
позволяла развивать кочковатая равнина. И все же прошло не менее
пятнадцати минут, прежде чем шины зашелестели по горячей, спекшейся и все
еще слабо дымившейся земле. Исполинский купол "Хиуса" заслонил полнеба.
- Смотрите-ка, - ликующе сказал Спицын, - сел-то как - нижним люком
к городу! Молодчина!
Все выскочили из машины и задрали головы. Быков с изумлением и
недоверием смотрел на это чудовище, рожденное волей человека в черной
Скачать книгу [0.24 МБ]
Пирамида