-- У кого есть вопросы к докладчику? -- осведомился Эдик. -- Нет
вопросов? Превосходно. Вернемся к нашим попугаям. Кто просит слова?
Слова просили все. И все заговорили. Даже Роман, который слегка
охрип. Мы рвали друг у друга листочек со списком вопросов и вычеркивали
вопросы один за другим, и через какие-нибудь полчаса была составлена
исчерпывающе ясная и детально разработанная картина наблюдаемого
явления.
В тысяча восемьсот сорок первом году в семье небогатого помещика и
отставного армейского прапорщика Полуэкта Хрисанфовича Невструева
родился сын. Назвали его Янусом в честь дальнего родственника Януса
Полуэктовича Невструева, точно предсказавшего пол, а также день и даже
час рождения младенца. Родственник этот, тихий, скромный старичок,
переехал в поместье отставного прапорщика вскоре после наполеоновского
нашествия, жил во флигеле и предавался ученым занятиям. Был он
чудаковат, как и полагается ученым людям, со многими странностями,
однако привязался к своему крестнику всей душой и не отходил от него ни
на шаг, настойчиво внедряя в него познания из математики, химии и других
наук. Можно сказать, что в жизни младшего Януса не было ни одного дня
без Януса-старшего, и, верно, потому он не замечал того, чему дивились
другие: старик не только не дряхлел с годами, но, напротив, становился
как будто бы даже сильнее и бодрее. К концу столетия старый Янус
посвятил младшего в окончательные тайны аналитической, релятивистской и
обобщенной магии.
Они продолжали жить и трудиться бок о бок, участвуя во всех войнах
и революциях, претерпевая более или менее мужественно все превратности
истории, пока не попали, наконец, в Научно-исследовательский институт
Чародейства и Волшебства...
Откровенно говоря, вся эта вводная часть являлась сплошной
литературой. О прошлом Янусов мы достоверно знали только тот факт, что
родился Я. П. Невструев седьмого марта тысяча восемьсот сорок первого
года. Каким образом и когда Я. П. Невструев стал директором института,
нам было совершенно неизвестно. Мы не знали даже, кто первый догадался и
проговорился, о том что А-Янус и У-Янус -- один человек в двух лицах. Я
узнал об этом у Ойры-Ойры и поверил, потому что понять не мог. Ойра-Ойра
узнал от Жиакомо и тоже поверил, потому что был молод и восхищен.
Корнееву рассказала об этом уборщица, и Корнеев тогда решил, что сам
факт настолько тривиален, что о нем не стоит размышлять. А Эдик слышал,
как об этом разговаривали Саваоф Баалович и Федор Симеонович. Эдик был
тогда младшим препаратором и верил вообще во все, кроме бога.
Итак, прошлое Янусов представлялось нам весьма приблизительно. Зато
будущее мы знали совершенно точно. А-Янус, который занят сейчас больше
институтом, чем наукой, в недалеком будущем чрезвычайно увлечется идеей
практической контрамоции. Он посвятит ей всю жизнь. Он заведет себе
друга -- маленького зеленого попугая по имени Фотон, которого подарят
ему знаменитые русские космолетчики. Это случится девятнадцатого мая не
то тысяча девятьсот семьдесят третьего, не то две тысячи семьдесят
третьего года -- именно так хитроумный Эдик расшифровал таинственный
номер 190573 на кольце. Вероятно, вскорости после этого А-Янус добьется,
наконец, решительного успеха и превратит в контрамота и самого себя и
попугая Фотона, который в момент эксперимента будет, конечно, сидеть у
него на плече и просить сахарок.
Именно в этот момент, если мы хоть что-нибудь понимаем в
контрамоции, человеческое будущее лишится Януса Полуэктовича Невструева,
а человеческое прошлое обретет сразу двух Янусов, ибо А-Янус превратится
в У-Януса и заскользит назад по оси времени. Они будут встречаться
каждый день, но ни разу в жизни А-Янусу не придет в голову что-либо
заподозрить, потому что ласковое морщинистое лицо У-Януса, своего
дальнего родственника и учителя, он привык видеть с колыбели. И каждую
полночь, ровно в ноль часов ноль-ноль минут ноль-ноль секунд ноль-ноль
терций по местному времени А-Янус будет, как и все мы, переходить из
сегодняшней ночи в завтрашнее утро, тогда как У-Янус и его попугай в тот
же самый момент, за мгновение, равное одному микрокванту времени, будет
переходить из нашей сегодняшней ночи в наше вчерашнее утро.
Вот почему попугаи за номером один, два и три, наблюдавшиеся
соответственно десятого, одиннадцатого и двенадцатого, были так похожи
друг на друга: они были просто одним и тем же попугаем. Бедный старый
Фотон! Может быть, его одолела старость, а может быть, его прохватил
сквозняк, но он заболел и прилетел умирать на любимые весы в лаборатории
Романа. Он умер, и его огорченный хозяин устроил ему огненное погребение
и развеял его пепел, и сделал это потому, что не знал, как ведут себя
мертвые контрамоты. А может быть, именно потому, что знал. Мы
естественно, наблюдали весь этот процесс, как кино с переставленными
частями. Девятого Роман находит в печке уцелевшее перо Фотона. Трупа
Фотона уже нет, он сожжен завтра. Завтра, десятого, Роман находит его в
чашке Петри. У-Янус находит покойника тогда же и там же сжигает его в
печи. Сохранившееся перо остается в печи до конца суток и в полночь
перескакивает в девятое.
Одиннадцатого с утра Фотон жив, хотя уже болен. Он издыхает на
наших глазах под весами (на которых он будет так любить сидеть теперь),
и простодушный Саня Дрозд кладет его в чашку Петри, где покойник
пролежит до полуночи, перескочит в утро десятого, будет найден там
У-Янусом, сожжен, развеян по ветру, но перо его останется, пролежит до
полуночи, перескочит в утро девятого, и там его найдет Роман.
Двенадцатого с утра Фотон жив и бодр, он дает Корнееву интервью и
просит сахарок, а в полночь перескочит в утро одиннадцатого, заболеет,
умрет, будет положен в чашку Петри, в полночь перескочит в утро
десятого, будет сожжен и развеян, но останется перо, которое в полночь
перескочит в утро девятого, будет найдено Романом и брошено в мусорную
корзину.
Тринадцатого, четырнадцатого, пятнадцатого и так далее Фотон, на
радость всем нам будет весел, разговорчив, и мы будем баловать его,
кормить сахарком и зернышками перца, а У-Янус будет приходить и
спрашивать, не мешает ли он нам работать. Применяя ассоциативный допрос,
мы сможем узнать от него много любопытного относительно космической
экспансии человечества и, несомненно, кое-что о нашем собственном,
личном будущем.
Когда мы дошли до этого пункта рассуждений, Эдик вдруг помрачнел и
заявил, что ему не нравятся намеки Фотона на его, Амперяна, безвременную
смерть. Чуждый душевного такта Корнеев заметил на это, что любая смерть
мага всегда безвременна и что тем не менее мы все там будем. И вообще,
Скачать книгу [0.18 МБ]
Пирамида