-- вот основной принцип морали".
Я вышел на проспект Мира и остановился, привлеченный необычным
зрелищем. По мостовой шел человек с детскими флажками в руках. За ним,
шагах в десяти, с натужным ревом медленно полз большой белый МАЗ с
гигантским дымящимся прицепом в виде серебристой цистерны. На цистерне
было написано "Огнеопасно", справа и слева от нее так же медленно
катились красные пожарные "газики", ощетиненные огнетушителями. Время от
времени в ровный рев двигателя вмешивался какой-то новый звук, неприятно
леденивший сердце, и тогда из люков цистерны вырывались желтые языки
пламени. Лица пожарных под нахлобученными касками были мужественны и
суровы. Вокруг кавалькады тучей носились ребятишки. Они пронзительно
вопили: "Тилили-тилили, а дракона повезли!" Взрослые прохожие опасливо
жались к заборам. На их лицах было написано явственное желание уберечь
одежду от возможных повреждений.
-- Повезли родимого, -- произнес у меня над ухом знакомый скрипучий
бас.
Я обернулся. Позади стояла, пригорюнившись, Наина Киевна с
кошелкой, наполненной синими пакетами сахарного песку.
-- Повезли, -- повторила она. -- Каждую пятницу возят...
-- Куда? -- спросил я.
-- На полигон, батюшка. Все экспериментируют... Делать им больше
нечего.
-- А кого повезли, Наина Киевна?
-- То есть как это -- кого? Сам не видишь, что ли?..
Она повернулась и пошла прочь, но я догнал ее.
-- Наина Киевна, вам тут телефонограмму передали.
-- Это от кого же?
-- От Ха Эм Вия.
-- А насчет чего?
-- У вас слет какой-то сегодня, -- сказал я, пристально глядя на
нее. -- На Лысой Горе. Форма одежды -- парадная.
Старуха явно обрадовалась.
-- Вправду? -- сказала она. -- Вот хорошо-то!.. А где
телефонограмма?
-- В прихожей на телефоне.
-- А насчет членских взносов там ничего не говорится? -- спросила
она, понизив голос.
-- В каком смысле?
-- Ну, что, мол, надлежит погасить задолженность с одна тысяча
семьсот... -- Она замолчала.
-- Нет, -- сказал я. -- Ничего такого не говорилось.
-- Ну и хорошо. А с транспортом как? Машину подадут или что?
-- Дайте я вам кошелку поднесу, -- предложил я.
Старуха отпрянула.
-- Это тебе зачем? -- спросила она подозрительно. -- Ты это оставь
-- не люблю... Кошелку ему!.. Молодой, да, видно, из ранних...
"Не люблю старух",-- подумал я.
-- Так как же с транспортом? -- повторила она.
-- За свой счет, -- сказал я злорадно.
-- Ах, скопидомы! -- застонала старуха. -- Метлу в музей забрали,
ступу не ремонтируют, взносы дерут по пять рубликов на ассигнации, а на
Лысую гору за свой счет! Счет-то не малый, батюшка, да пока такси
ждет...
Бормоча и кашляя, она отвернулась от меня и пошла прочь. Я потер
руки и тоже пошел своей дорогой. Мои предположения оправдывались. Узел
удивительных происшествий затягивался все туже. И стыдно признаться, но
это казалось мне сейчас более интересным, чем даже моделирование
рефлекторной дуги.
На проспекте Мира было уже пусто. У перекрестка крутилась стая
ребятишек -- играли, по-моему, в чижа. Увидев меня, они бросили игру и
стали приближаться. Предчувствуя недоброе, я торопливо миновал их и
двинулся к центру. За моей спиной послышался сдавленный восторженный
возглас: "Стиляга!" Я ускорил шаг. "Стиляга!" -- завопили сразу
несколько голосов. Я почти побежал. Позади визжали: "Стиля-ага!
Тонконогий! Папина "Победа"!.." Прохожие смотрели на меня сочувственно.
В таких ситуациях лучше всего куда-нибудь нырнуть. Я нырнул в ближайший
магазин, оказавшийся гастрономом, походил вдоль прилавков, убедился в
том, что сахар есть, выбор колбас и конфет не богат, но зато выбор так
называемых рыбных изделий превосходит все ожидания. Там была такая семга
и такой лосось!.. Я выпил стакан газированной воды и выглянул на улицу.
Мальчишек не было. Тогда я вышел из магазина и двинулся дальше. Скоро
лабазы и бревенчатые избы-редуты кончились, пошли современные
двухэтажные дома с открытыми сквериками. В сквериках копошились
младенцы, пожилые женщины вязали что-то теплое, а пожилые мужчины
резались в домино.
В центре города оказалась обширная площадь, окруженная двух- и
трехэтажными зданиями. Площадь была асфальтирована, посередине зеленел
садик. Над зеленью возвышался большой красный щит с надписью "Доска
Почета" и несколько щитов поменьше со схемами и диаграммами. Почтамт я
обнаружил здесь же, на площади. Мы договорились с ребятами, что первый,
кто прибудет в город, оставит до востребования записку со своими
координатами. Записки не было, и я оставил письмо, в котором сообщил
свой адрес и объяснил, как дойти до избы на курногах. Затем я решил
позавтракать.
Обойдя площадь, я обнаружил: кинотеатр, где шла "Козара"; книжный
магазин, закрытый на переучет; горсовет, перед которым стояло несколько
основательно пропыленных "газиков"; гостиницу "Студеное море" -- как
обычно, без свободных мест; два киоска с газированной водой и мороженым;
магазин (промтоварный) N 2 и магазин (хозтоваров) N 18; столовую N 11,
открывающуюся с двенадцати часов, и буфет N 3, закрытый без объяснений.
Потом я обнаружил городское отделение милиции, возле открытых дверей
которого побеседовал с очень юным милиционером в чине сержанта,
объяснившим мне, где находится бензоколонка и какова дорога до Лежнева.
"А где ваша машина?" -- осведомился милиционер, озирая площадь. "У
знакомых", -- ответил я. "Ах, у знакомых..." -- Сказал милиционер
значительно. По-моему, он взял меня на заметку. Я робко откланялся.
Рядом с трехэтажной громадой Солрыбснабпромпотребсоюза ФЦУ я
наконец нашел маленькую опрятную чайную N 16/27. В чайной было хорошо.
Народу было не очень много, пили действительно чай и разговаривали о
вещах понятных: что под Коробцом завалился, наконец, мостик и ехать
Скачать книгу [0.18 МБ]
Пирамида