этого наваждения, я сухо спросил:
- Это вы изгадили мой стол и наклеили записку?
- Да. Я боялся, что иначе записку сдует сквозняком. А главное, я
хотел, чтобы вы сразу поняли, что это не мистификация.
- Золотые часы?..
- Тоже я. И браунинг. Мне нужно было, чтобы вы поверили, чтобы
заинтересовались Хинкусом и арестовали его.
- Это было очень неуклюже сделано, - сказал я. - Все получилось
наоборот. Я понял это так, что Хинкус - никакой не гангстер, а просто
кому-то выгодно выдать его за гангстера.
- Да? - сказал Мозес. - Вот, значит, в чем дело... Ну что ж, этого
следовало ожидать. Не умею я такие вещи... не для того я здесь...
Я снова ощутил прилив сочувствия и снова попытался взвинтить себя.
- Все у вас как-то неуклюже получается, господин Вельзевул, - сказал
я. - Ну, какой же вы к чертовой матери пришелец? Вы просто негодяй.
Богатый, развратный, до предела обнаглевший негодяй. И притом еще
пьяница...
Мозес отхлебнул из кружки.
- И роботы ваши... - продолжал я. - Самка из светского салона...
Спортсмен-викинг... Неужели вы хоть на секунду можете себе вообразить, что
я поверю, будто это роботы?
- То есть вы хотите сказать, что наши роботы слишком похожи на людей?
- спросил Мозес. - Но согласитесь, нам иначе нельзя. Это довольно точные
копии людей, которые существуют на самом деле. Почти двойники... - Он
снова отхлебнул из кружки. - А что касается меня, инспектор, то я, к
сожалению, не могу показаться вам в своем истинном обличье. К сожалению -
потому что тогда бы вы сразу поверили мне.
- Рискните, - сказал я. - Покажитесь. Я как-нибудь переживу.
Он покачал головой.
- Во-первых, вряд ли вы так уж легко это переживете, - грустно сказал
он. - А во-вторых, вряд ли я это переживу. Господин Мозес, которого вы
видите, это скафандр. Господин Мозес, которого вы слышите, это
трансляционное устройство. Но может быть, мне придется рискнуть - я
оставляю это на самый крайний случай. Если окажется, что убедить вас иначе
совершенно невозможно, я рискну. Для меня это почти верная гибель, но
тогда вы, может быть, отпустите хотя бы Луарвика. Он-то здесь совсем ни
причем...
И тут я, наконец, рассвирепел.
- Куда отпущу? - заорал я. - Разве я вас держу? Что вы мне все врете?
Если вам нужно было уйти, вы бы давно ушли! Перестаньте врать, говорите
правду: что это за чемодан? Что в нем? Вы мне долбите, что вы пришельцы. А
я склонен полагать, что вы просто банда иностранных шпионов, укравших
ценную аппаратуру...
- Нет! - сказал Мозес. - Нет! Все совсем не так. Наша станция
разрушена, ее может починить только Олаф. Он - робот-смотритель этой
станции, понимаете? Конечно, мы бы ушли давным-давно, но куда нам идти?
Без Олафа мы совершенно беспомощны, а Олаф выключен, и вы не даете нам
аккумулятор!
- И опять вранье! - сказал я. - Госпожа Мозес ведь тоже робот, как я
понял! У нее, как я понял тоже есть аккумулятор...
Он закрыл глаза и замотал головой, так что затряслись землистые его
щеки.
- Ольга - простое рабочее устройство. Носильщик, землекоп,
телохранитель... Ну, неужели вы не понимаете, что нельзя одним и тем же
горючим питать... ну, я не знаю... грубый трактор, например, и
телевизор... Это же принципиально разные системы...
- У вас на все готов ответ, - угрюмо сказал я. - Но я не эксперт. Я
простой полицейский. Я не уполномочен вести переговоры с вурдалаками и
пришельцами. Я обязан передать вас в руки закона, вот и все. Кто бы вы ни
были на самом деле, вы находитесь на территории моей страны и подлежите ее
юрисдикции. - Я встал. - С этой минуты считайте себя арестованным, Мозес.
Я не намерен запирать вас, я догадываюсь, что это бессмысленно. Но если вы
попытаетесь бежать, я буду стрелять. И напоминаю: все, что вы с этой
минуты скажете, может быть обращено против вас на суде.
- Так, - сказал он, помолчав. - Со мной вы решили. Пусть будет так. -
Он отхлебнул из кружки. - Ну, а Луарвик-то в чем виноват? Против него-то
вы ничего не можете иметь... Заприте меня и отдайте чемодан Луарвику.
Пусть по крайней мере хоть он спасется...
Я снова сел.
- Спасется... При чем здесь - спасется? Почему это вы так уверены,
что Чемпион настигнет вас? Может быть, он давным-давно лежит под
обвалом... может быть, его уже сцапали... да и самолет достать не так-то
легко... Если вы действительно невиновны, то почему вы так паникуете?
Подождите сутки-другие. Прибудет полиция, я сдам вас на руки властям,
власти соберут экспертов, специалистов...
Он затряс щеками.
- Плохо, не годится. Во-первых, мы не имеем права входить в
организованный контакт. Я здесь всего-навсего наблюдатель. Я наделал
ошибок, но все это поправимые ошибки... Неподготовленный контакт может
иметь и для вашего, и для нашего мира самые ужасные последствия... Но даже
не это сейчас самое главное, инспектор. Я боюсь за Луарвика. Он не
кондиционирован для ваших условий, никогда не предполагалось, что ему
потребуется провести на вашей планете более суток. А у него вдобавок
поврежден скафандр, вы же видите - нет руки... Он уже отравлен... он
слабеет с каждым часом...
Я стиснул зубы. Да, у него на все был готов ответ. Мне не за что
зацепиться. Мне ни разу не удалось поймать его. Все было безукоризненно
логично. Я был вынужден признать, что, если бы речь не шла обо всех этих
скафандрах, контактах и псевдомышцах, такие показания удовлетворили бы
меня полностью. Я испытывал жалость и был склонен идти навстречу, я терял
непредубежденность...
В самом-то деле. Юридические претензии у меня были только к Мозесу.
Луарвик был формально чист. Конечно, он тоже мог быть сообщником, но...
Настоящий уголовник никогда не предложит себя в заложники. Мозес
предлагал. Ну хорошо, запереть Мозеса и... Что "и"? Отдать Луарвику
аппарат? Что я знаю про этот аппарат? Только то, что мне сказал Мозес. Да,
все, что говорит Мозес, звучит правдоподобно. А если это просто удачная
интерпретация совершенно иных обстоятельств? Если я просто не нашел
вопроса, который бы разрушил эту удачную интерпретацию?..
Если отбросить все слова, правдивы они или нет, - налицо два
Скачать книгу [0.14 МБ]
Пирамида