-- Да, -- сказала она. -- Н-да... Нет, он болен, не может
подойти...
-- Дай сюда трубку, -- сказал Андрей.
-- Это из газеты, -- сказала Сельма шепотом, прикрывши
микрофон ладонью.
Андрей протянул руку.
-- Дай трубку! -- повторил он, повысив голос. -- И не имей
привычки за других расписываться!
Сельма отдала ему трубку и схватила пачку сигарет. Руки у
нее тряслись, губы -- тоже.
-- Воронин слушает, -- сказал Андрей.
-- Андрей? -- это был Кэнси. -- Куда ты провалился? Я тебя
всюду ищу. Что делать? В городе фашистский переворот.
-- Почему -- фашистский? -- ошеломленно спросил Андрей.
-- Ты придешь в редакцию? Или ты, правда, болен?
-- Приду, конечно, приду, -- сказал Андрей. -- Ты
объясни...
-- У нас списки, -- торопливо проговорил Кэнси. --
Спецкоры и все такое прочее... Архивы...
-- Понял, -- сказал Андрей. -- Только почему ты думаешь,
что фашистский?
-- Я не думаю, я знаю, -- нетерпеливо сказал Кэнси.
Андрей стиснул зубы, закряхтел.
-- Подожди, -- сказал он с раздражением. -- Не пори
горячку... -- Он лихорадочно соображал. -- Ладно, ты все
подготовь, а я сейчас выхожу.
-- Давай, -- сказал Кэнси. -- Только осторожнее на улицах.
Андрей бросил трубку и повернулся к фермерам.
-- Ребята, -- сказал он. -- Ехать надо. Подвезете до
редакции?
-- Отчего же, подвезем... -- отозвался дядя Юра. Он уже
поднимался из-за стола, на ходу заклеивая козью ножку. --
Давай-ка, Стась, вставай, нечего тут рассиживаться. Мы тут с
тобой рассиживаемся, а они там, понимаешь, власть берут.
-- Да, -- сокрушенно согласился Стась, тоже поднимаясь. --
Ерунда какая-то получается. Всю головку вроде бы сняли, всех
поперевешали, а солнца все равно ни хрена нет... Еж твою
двадцать, куда это я машинку свою сунул?..
Он шарил по всем углам, отыскивая свой уродец-автомат,
дядя Юра, попыхивая козьей ножкой, неторопливо натягивал поверх
гимнастерки рваный ватник, и Андрей тоже было поднялся
одеваться, но натолкнулся на Сельму. Сельма стояла, загораживая
ему дорогу, очень бледная и очень решительная.
-- Я с тобой! -- заявила она тем самым особенным наглым
высоким голосом, которым обычно затевала свару.
-- Пусти, -- сказал Андрей, пытаясь отстранить ее здоровой
рукой.
-- Я тебя никуда не пущу, -- сказала Сельма. -- Или ты
берешь меня с собой, или ты остаешься дома!
-- Уйди с дороги! -- заорал Андрей, срываясь. -- Тебя
только там не хватало, дура!
-- Не пу-щу! -- сказала Сельма с ненавистью.
Тогда Андрей, не разворачиваясь, не очень сильно ударил ее
ладонью по щеке. Наступила тишина. Сельма не шевельнулась,
только белое лицо ее с вытянутыми в ниточку губами снова пошло
красными пятнами. Андрей опомнился.
-- Извини, -- сказал он сквозь зубы.
-- Не пущу... -- повторила Сельма совсем тихо.
Дядя Юра пару раз кашлянул и сказал как бы в сторону:
-- Вообще-то в такое время женщине одной в квартире...
нехорошо, пожалуй...
-- Это точно, -- подхватил Стась. -- Нехорошо сейчас
одной, а с нами никто не тронет, мы -- фермеры...
А Андрей все стоял перед Сельмой и смотрел на нее. Он
пытался хоть сейчас и хоть что-нибудь понять в этой женщине и
как всегда ничего не понимал. Она была шлюхой, шлюхой
природной, шлюхой божьей милостью -- это он понимал. Это он
Скачать книгу [0.31 МБ]
Пирамида