-- Черт меня сюда принес! Что мне тут делать?
-- Ничего особенного, -- сказал Андрей. Он пересилил свою
неприязнь. Человеку надо было помочь. Он уже навидался тут
новичков. Всяких. -- Что все, то и ты. Пойдешь на биржу,
заполнишь книжку, бросишь в приемник... Там у нас установлена
распределяющая машина. Ты кем была на том свете?
-- Фокстейлером, -- сказала Сельма.
-- Кем?
-- Ну, как тебе объяснить... Раз-два, ножки врозь...
Андрей опять обмер. Врет, пронеслось у него в голове. Все
ведь брешет, девка. Идиота из меня делает.
-- И хорошо зарабатывала? -- саркастически спросил он.
-- Дурак, -- сказала она почти ласково. -- Это же не для
денег. Просто интересно. Скука же...
-- Как же так? -- спросил Андрей горестно. -- Куда же твои
родители смотрели? Ты же молодая, тебе бы учиться и учиться...
-- Зачем? -- спросила Сельма.
-- Как -- зачем? В люди вышла бы... Инженером бы стала,
учителем... Могла бы вступить в компартию, боролась бы за
социализм...
-- Боже мой, боже мой... -- хрипло прошептала Сельма, как
подрубленная упала в кресло и уронила лицо в ладони. Андрей
испугался, но в то же время ощутил и гордость, и чудовищную
свою ответственность.
-- Ну что ты, что ты... -- сказал он, неловко придвигаясь
к ней. -- Что было, то было. Все. Не расстраивайся. Может быть,
и хорошо, что все так получилось: здесь ты все наверстаешь. У
меня полно друзей, все -- настоящие люди... -- Он вспомнил Изю
и сморщился. -- Поможем. Вместе будем драться. Здесь ведь дела
до черта! Беспорядка много, неразберихи, просто дряни -- каждый
честный человек на счету. Ты представить себе не можешь,
сколько сюда всякого барахла набежало. Не спрашиваешь его,
конечно, но иногда так и тянет спросить: ну чего тебя сюда
принесло, на кой ляд ты здесь кому нужен?
Он совсем было уже решился по-дружески, даже по братски,
потрепать Сельму по плечу, но тут она спросила, не отрывая
ладоней от лица:
-- Значит, не все здесь такие?
-- Какие?
-- Как ты. Идиоты.
-- Ну знаешь!
Андрей соскочил со стола и пошел кругами по комнате. Вот
ведь буржуйка. Шлюха, а туда же. Интересно ей, видите ли...
Впрочем, прямота Сельмы ему даже импонировала. Прямота всегда
хороша. Лицом к лицу, через баррикаду. Это не то, что Изя,
скажем: ни нашим ни вашим -- скользкий, как червяк, и везде
просочится...
Сельма хихикнула у него за спиной.
-- Ну чего забегал? -- сказала она. -- Я же не виновата,
что ты такой идиотик. Ну, извини.
Не давая себе оттаять, Андрей решительно рубанул ладонью
воздух.
-- Вот что, -- сказал он. -- Ты, Сельма, очень запущенный
человек, и отмывать тебя придется долго. И ты не воображай,
пожалуйста, что я обиделся лично на тебя. Это с теми, кто тебя
до такого довел, у меня да -- личные счеты. А с тобой --
никаких. Ты здесь -- значит, ты наш товарищ. Будешь работать
хорошо -- будем хорошими друзьями. А работать хорошо --
придется. Здесь у нас, знаешь, как в армии: не умеешь --
научим, не хочешь -- заставим! -- Ему очень нравилось, как он
говорит -- так и вспоминались выступления Леши Балдаева,
комсомольского вожака факультета. Тут он обнаружил, что Сельма,
наконец, отняла ладони от лица и смотрит на него с испуганным
любопытством. Он ободряюще подмигнул ей. -- Да-да, заставим, а
как ты думала? У нас, бывало, на стройку уж такие сачки
приезжали -- поначалу только и норовили в ларек да в лесок. И
ничего. Как миленькие. Труд, знаешь, даже обезьяну
очеловечивает...
-- А здесь у вас всегда обезьяны по улицам бродят? --
спросила Сельма.
-- Нет, -- сказал Андрей, помрачнев. -- Только с
сегодняшнего дня. В честь твоего прибытия.
-- Очеловечивать их будете? -- вкрадчиво осведомилась
Сельма.
Скачать книгу [0.31 МБ]
Пирамида