-- Ну, вот что, -- сказал Андрей. -- С завтрашнего дня --
большой привал. Работы, в общем, никакой. Только на тракторе. А
солдаты будут вообще только валяться да болтать. Ты вот что,
Пермяк. Ты мне выясни, кто у них главный. Это у тебя будет дело
номер одни. Придумай что-нибудь, тебе там видней, как это
сделать... -- Он поднялся, и Пермяк тоже вскочил. -- Тебя
сегодня, правда, рвало?
-- Да, скрутило чего-то... Сейчас вроде полегче.
-- Надо что-нибудь?
-- Да нет, лучше не стоит. Курева бы...
-- Ладно. Трактор почините -- премию выдам. Иди.
Пермяк выскользнул за дверь мимо посторонившегося Немого,
а Андрей подошел к окну и оперся па подоконник, выжидая
положенные пять минут. В отсветах подвижной фары грузно чернели
остовы волокуш и второго трактора, блестели остатки стекол в
черных окнах дома напротив. Справа невидимый в темноте часовой,
позвякивая подковами, бродил взад-вперед поперек улицы и
тихонько насвистывал что-то унылое.
Ничего, подумал Андрей. Выкарабкаемся. Заводилу бы
найти... Он представил себе снова, как по его приказу сержант
выстраивает солдат без оружия в одну шеренгу и как он, Андрей,
начальник экспедиции, с пистолетом в опущенной руке медленно
идет вдоль этой шеренги, вглядываясь в окаменевшие заросшие
лица, как он останавливается перед отвратной рыжей харей
Хнойпека и стреляет ему в живот -- раз и второй раз... Без суда
и следствия. Так будет с каждым мерзавцем и трусом, который
осмелится...
А господин Пак, по-видимому, и на самом деле ни при чем,
подумал он. И на том спасибо. Ладно. Завтра еще ничего не
случится. Еще дня три ничего не случится, а за три дня можно
много чего придумать... Можно, например, хороший источник
найти, километрах в ста впереди. К воде, небось, поскачут, как
лошади... Ну и духотища же все-таки здесь. Всего-то один вечер
здесь стоим, а уже дерьмом везде воняет... И вообще время
всегда работает на начальство против бунтовщиков. Везде так
было, и всегда так было... Вот они сегодня сговорились, что
завтра дальше не пойдут. Утром поднимутся оскаленные, а мы им
-- большой привал. Идти-то, ребята, оказывается, никуда и не
надо, зря оскалились... А тут еще тебе и каша с черносливом,
чаю вторая кружка, шоколад... Вот так-то, господин Хнойпек! А
до тебя я, все-таки, доберусь, дай только срок... Ч-черт, спать
охота. Пить охота... Ну, про питье ты, положим, забудь,
господин советник, а вот спать надо. Завтра -- чуть свет...
Провалился бы ты, Фриц, со своей экспансией. Тоже мне --
император всея говна...
-- Пойдем, -- сказал он Немому.
За столом Изя все еще листал свои бумажки. Теперь он взял
себе новую дурную привычку -- бороду кусать. Завернет волосню
свою на горсть, сунет в зубы и грызет. Экое чучело, право...
Андрей подошел к раскладушке и принялся застилать простыню.
Простыня липла к рукам, как клеенка.
Изя вдруг сказал, повернувшись к нему всем телом:
-- Так вот. Жили они здесь под управлением Самого Любимого
и Простого. Все с большой буквы, заметь. Жили хорошо, всего
было вдоволь. Потом стал меняться климат, наступило резкое
похолодание. А потом еще что-то произошло, и они все погибли. Я
тут нашел дневник. Хозяин забаррикадировался в квартире и помер
от голода. Вернее, он не помер, а повесился, но повесился от
голода -- сошел с ума... Началось с того, что на улице
появилась какая-то рябь...
-- Что появилось? -- спросил Андрей, переставая стаскивать
ботинки.
-- Какая-то рябь появилась. Рябь! Тот, кто попадал в эту
рябь, исчезал. Иногда успевал еще заорать, а иногда и того не
успевал -- просто растворялся в воздухе, и все.
-- Бред какой-то... -- проворчал Андрей. -- Ну?
-- Те, кто вышел из дому, все погибли в этой ряби. А те,
кто испугался или сообразил, что дело дрянь, те поначалу
выжили. Первое время по телефону переговаривались, потом стали
понемножку вымирать. Жрать ведь нечего, на улице -- мороз, дров
не запасли, отопление не работает...
-- А рябь куда делась?
-- Ничего по этому поводу не пишет. Я тебе говорю, он к
концу с ума сошел. Последняя запись у него такая... -- Изя
пошелестел бумагами. -- Вот, слушай: "Не могу больше. Да и
зачем? Пора. Сегодня утром Любимый и Простой прошел по улице и
заглянул ко мне в окно. Это -- улыбка. Пора". И все. Квартира у
него, заметь, на пятом этаже. Он, бедняга, петельку к люстре
приладил... Петелька, между прочим, так до сих пор и висит.
-- Да, похоже, на самом деле, с ума сошел, -- сказал
Андрей, забираясь в постель. -- Это от голода, точно. Слушай, а
Скачать книгу [0.31 МБ]
Пирамида