даже один автокран, на стреле которого сидело несколько человек.
Над толпой висел глухой гул, иногда раздавались пронзительные
крики.
Все попрыгали из кузова, и Виктор сразу потерял из виду Диану
и Тэдди, вокруг были только незнакомые лица, мрачные, ожесточен-
ные, недоумевающие, плачущие, кричащие, с закаченными в обмороке
глазами, оскаленные... Виктор попытался пробиться к воротам, но
через несколько шагов безнадежно завяз. Люди стояли плотной сте-
ной, и никто не желал уступать своего места, их можно было тол-
кать, пинать, бить, они даже не оборачивались, они только вжимали
головы в плечи и все старались просунутся вперед, вперед, ближе к
воротам, ближе к своим детям. Они вставали на цыпочки, они тянули
шеи, и ничего не было видно за колышащейся массой капюшонов и
шляп.
- Господи, за что? В чем согрешили мы, господи?
- Сволочи! Давно надо было вырезать. Говорили же люди...
- А где бургомистр? Какого черта он делает? Где полиция? Где
все эти толстобрюхие?
- Сим, меня сейчас задавят... Сим, задыхаюсь! О, Сим...
- В чем отказывали? Что для них жалели? От себя кусок отрыва-
ли, ходили босяками, лишь бы их одеть, обуть...
- Напереть всем сразу - и ворота к черту...
- Да я его в жизни пальцем не тронула. Я видела, как Вы своего
-то пороли, а у нас в доме в заводе такого не было...
- Видал пулеметы? Это что же, в народ стрелять? За своих-то
детей?
- Муничка! Муничка! Муничка! Муничка мой! Муничка!
- Да что же это, господа? Это же безумие какое-то. Где это ви-
дано?
- Ничего, легионеры им покажут... Они с тылу, понял? Ворота
откроют, тут и мы поднапрем...
- А пулеметы видел? То-то и оно...
- Пустите меня! Да пустите же Вы меня! У меня дочка там.
- Они давно собирались, я же видела, да боязно было спраши-
вать.
- А может быть и ничего? Что же они, звери что ли? Это же не
оккупанты все-таки, не на расстрел же их повели, не в печи...
- В крр-р-ровь, зубами рвать буду!
- Да-а, видно совсем мы дерьмо стали, если родные дети от нас
к заразам ушли... Брось, сами они ушли, никто их не гнал насиль-
но...
- Эй, у кого ружья есть? Выходи! У кого ружья есть, говорю?
- Выходи ко мне, давай сюда, вот он, я.
- Это мои дети, господин хороший, я их породил, и я ими распо-
ряжаться буду как желаю!
- Да где же полиция, господи?
- Надо телеграмму господину президенту! Пять тысяч подписей -
это вам не шутка!...
- Женщину задавили! Подвинься, говорю, сволочь! Не видишь?
- Муничек мой! Муничек, муничек!
- Хрен от этих петиций толку. У нас петиций не любят. Дадут
этой петицией по мозгам...
- Открывай ворота, так вашу перетак!... Мокрецы паршивые, га-
ды!
- Ворота!
- Отворяй ворота!
Виктор полез назад. Это было трудно, несколько раз его удари-
ли, но он все-таки выбрался, пробрался к грузовику и снова залез
в кузов. Над лепрозорием стоял туман, в десятке метров от изгоро-
ди по ту сторону уже не было ничего видно. Ворота были плотно
закрыты, перд ними оставалось пустое пространство, и в этом
пространстве стояли, расставив ноги, направив на толпу автоматы,
человек десять солдат внутренней службы в касках, надвинутых на
глаза. На крыльце караульной будки, вставая от напряжения на нос-
ки, надсаживаясь, что-то кричал в толпу офицер, но его не было
слышно. Над крышей караульной будки, словно громадная этажерка,
возвышалась в тумане деревянная башня, на верхней площадке стоял
пулемет и копошились люди в сером. Потом там, за колючей проволо-
кой, еле слышно позвякивая железом, прокатился вдоль ограды полу-
гусеничный броневик, подпрыгнул несколько раз на кочках и скрылся
в тумане. При виде броневика толпа притихла, так что стали даже
слышны надсадные вопли офицера ("... Спокойствие... Имею при-
каз... По домам... "), Затем снова загудела, заворчала, заревела.
Перед воротами возникло движение. Среди темных, синих, серых
плащей и накидок засверкали знакомые до тошноты медные шлемы и
золотые рубашки. Они возникали в толпе как пятна света, продира-
лись в пустое пространство и там сливались в желто-золотую массу.
Здоровенные парни в золотых рубахах до колен, перепоясанные ар-
мейскими офицерскими ремнями с тяжелыми пряжками, в начищенных
медных касках, из-за которых легионеров звали попросту пожарника-
ми, с короткими массивными дубинками, и каждый заляпан эмблемами
легиона - эмблема на пряжке, эмблема на левом рукаве, эмблема на
груди, эмблема на дубинке, эмблема на морде, пробу ставить неку-
да, на спортивной мускулистой морде с волчьими глазами, и значки,
созвездия значков, значок отличного стрелка и отличного парашю-
тиста и отличного подводника, и еще значки с портретом господина
президента и его зятя, основателя легиона, и его сына, обершефа
легиона... И у каждого в кармане бомба со слезоточивыми газами, и
если хоть один из этих болванов в порыве хулиганского энтузиазма
бросит такую бомбу - ударит пулемет на вышке, ударят пулеметы
броневика, ударят автоматы солдат, и все по толпе, а не по золо-
тым рубашкам. Легионеры строились в шеренгу перед солдатами,
вдоль шеренги, размахивая дубинкой, носился Фламин Ювента, пле-
мянничек, и Виктор уже начал отчаянно озираться, не зная, что де-
лать, но тут офицеру вынесли из караулки мегафон, и офицер страш-
но обрадовался, даже заулыбался, и заревел громовым голосом, но
он успел прореветь только: "Прошу внимания! Прошу внимания! Прошу
внимания! Прошу собравшихся..." А затем мегафон, видимо, опять
испортился; офицер, бледнея, принялся с удвоенным усердием бегать
и размахивать мегафоном, и вдруг толпа грозно загудела - каза-
Скачать книгу [0.16 МБ]
Пирамида