контр-прогрессором, если можно так выразится.
Ответ его запомнился. Он испытывает неприязнь к самой идее
прогрессорства. Если можно, он не станет углублятся в подробности. Посто
он, прогрессор, относится к прогрессорству отрицательно. И там (он
показал большим пальцем через плечо) ему пришла в голову очень
тривиальная мысль: пока он, размахивая шпагой, топчется по булыжнику
арканарских площадей, здесь (он показал указательным пальцем себе под
ноги) какой-нибудь ловкач в модном радужном плащике и с метавизиркой
через плечо прохаживается по площадям Свердловска. Насколько он, Тойво
Глумов, знает, эта простенькая мысль мало кому приходит в голову, а если
и приходит, то в нелепом юмористическом или в романтическом обличье. Ему
же, Тойво Глумову, эта мысль не дает покоя: никаким богам нельзя
позволить вступаться в наши дела, богам нечего делать у нас на Земле, ибо
"Блага богов -- это ветер, он надувает паруса, но и поднимает бурю".
(Потом я с большим трудом отыскал эту цитату -- оказалось, она из
Верлибена.)
Невооруженным глазом было видно -- передо мною фанатик. К сожалению,
как всякий фанатик, склонный к крайностям в суждениях чрезвычайным.
(Взять хотя бы его высказывания о прогрессорстве, о которых еще пойдет
речь.) Но он готов был действовать. И я без дальнейших разговоров взял
его к себе и сразу посадил на тему "Визит старой дамы".
Тойво Глумов оказался работником! Он был энергичен, он был
инициативен, он не знал усталости. И -- очень редкое качество в его
возрасте -- его не разочаровывали неудачи. Для него не существовало
отрицательных результатов. Более того, отрицательные результаты
расследований радовали его точно так же, как и редкие положительные. Он
словно бы изначально настроился на то, что при жизни его ничего
определенного не обнаружится, и умел черпать удовольствие из самой
(зачастую достаточно нудной) процедуры анализирования мало-мальски
подозрительных ЧП. Замечательно, что мои старые работники -- Гриша
Серосовин, Сандро Мтбевари, Андрюша Кикин и другие -- при нем как бы
подтянулись, перестали лоботрясничать, стали гораздо менее ироничны и
гораздо более деловиты, и не то чтобы они брали пример с него, об этом не
могло быть и речи, он был для них слишком молод, слишком зелен, но он
словно заразил их своей серьезностью, сосредоточенностью на деле, а
больше всего поражала их, я думаю, та тяжелая ненависть к объекту работы,
которая угадывалась в нем и которой сами они были лишены начисто. Как-то
случайно я упомянул при Грише Серосовине о смуглом мальчишке Ривере и
вскоре обнаружил, что все они отыскали и перечитали этот рассказ Джека
Лондона.
Как и у Риверы, у Тойво не было друзей. Его окружали верные и надежные
коллеги, и сам он был верным и надежным партнером в любом деле, но
друзьями он так и не обзавелся. Полагаю, потому, что слишком трудно было
быть его другом, -- он никогда и не в чем не был доволен собой, а потому
никогда и ни в чем не давал спуску окружающим. Была в нем этакая
беспощадная сосредоточенность на цели, которую я замечал разве что только
у крупных ученых и спортсменов. Какая уж тут дружба...
Впрочем, один-то друг у него был. Я имею в виду его жену, Асю Стасову,
Анастасию Петровну. Когда я познакомился с нею, это была прелестная
маленькая женщина, живая как ртуть, острая на язык и в высшей степени
склонная к скоропалительным мнениям и опрометчивым суждениям. Поэтому
обстановка у них в доме всегда была приближена к боевой и, одно
удовольствие было наблюдать (со стороны) их постоянно вспыхивающие
словесные баталии.
Это было тем более удивительное зрелище, что в обычной, то есть в
рабочей обстановке Тойво производил впечатление человека скорее
медлительного и немногословного. Он был словно бы постоянно заторможен на
какой-то важной, тщательно обдумываемой идее. Но не с Асей. С нею он был
Демосфен, Цицерон, апостол Павел, он вещал, он строил Максимы, он, черт
меня подери, даже иронизировал!.. Трудно даже представить себе, насколько
разными были эти два человека: молчаливый и медлительный
Тойво-Глумов-на-работе и оживленный, болтливый, философствующий,
постоянно заблуждающийся и азартно свои заблуждения отстаивающий
Тойво-Глумов-дома. Дома он даже ел со вкусом. Даже капризничал по поводу
еды. Ася работала гастрономом-дегустаторам и готовила всегда сама. Так
было принято в доме ее матери, так было принято в доме ее бабушки. Эта
восхищавшая Тойво Глумова традиция уходила в семье Стасовых в глубину
веков, в те невообразимые времена, когда еще не существовала молекулярная
кулинария и обыкновенную котлету приходилось изготавливать посредством
сложнейших и не очень аппетитных процедур...
И еще у Тойво была мама. Каждый день, чем бы он ни был занят и где бы
он ни был, он обязательно выбирал минутку, чтобы связаться с нею по
видеоканалу и обменяться хотя бы несколькими словами. У них это
называлось "контрольным звонком". Много лет назад я познакомился с Майей
Тойвовной Глумовой, но обстоятельства нашего знакомства были настолько
печальны, что впоследствии мы с нею никогда больше не встречались. Не по
моей вине. И вообще ни по чьей вине. Короче говоря, она была обо мне
крайне дурного мнения, и Тойво это знал. Он никогда не говорил о ней со
мною. Но с нею говорил обо мне неоднократно -- я узнал об этом много
позже...
Эта раздвоенность, без сомнения, раздражала и угнетала его. Не думаю,
чтобы Майя Тойвовна говорила ему обо мне дурно. И уже совершенно
невероятно, чтобы она рассказала сыну страшную историю гибели Льва
Абалкина. Скорее всего, когда Тойво заводил речь о своем непосредственном
начальнике, она просто холодно уклонялась от этой темы. Но и этого с
лихвой хватало.
Ведь я для Тойво был не просто начальник. Ведь я, по сути дела, был
единственным его единомышленником, единственным человеком во всем
необъятном КОМКОНе-2, который с абсолютной серьезностью, безо всяких
скидок, относился к проблеме, которая захватила его целиком. Кроме того
он относился ко мне с огромным пиететом. Какникак, а его начальником был
легендарный Мак Сим! Тойво еще на свете не было, а Мак Сим уже на Саракше
подрывал лучевые башни и дрался с фашистами... Непревзойденный белый
ферзь! Организатор операции "Вирус", после которой сам суперпрезидент дал
ему провище Биг-баг! Тойво был еще школьником, а Биг-баг проник в
островную империю, в самую столицу... Первый из землян, да и последний,
кстати... Конечно, все это были подвиги прогрессора, но ведь сказано же:
прогрессора может одолеть только прогрессор! А Тойво истово исповедовал
эту простую идею.
И потом вот еще что. Тойво представления не имел, как он станет
Скачать книгу [0.12 МБ]
Пирамида