делать, она велика для меня.
Наконец, я позволил себе слегка разбавить текст мемуара, несущий
информацию, собственными реминисценциями, несущими информацию не столько
о тогдашних событиях, сколько о тогдашнем Максиме Каммерере пятидесяти
восьми лет. Поведение этого человека в изображенных обстоятельствах даже
мне представляется сейчас, спустя тридцать один год, не лишенным
интереса...
Принявши окончательное решение писать мемуар, я оказался перед
вопросом: с чего мне начать? Когда и что положило начало большому
откровению?
Строго говоря, все это началось два века назад, когда в недрах Марса
был вдруг обнаружен пустой тоннельный город из янтарина: тогда впервые
было произнесено слово "странники".
Это верно. Но слишком общо. С тем же успехом можно было бы сказать,
что большое откровение началось в момент большого взрыва.
Тогда, может быть, пятьдесят лет назад? Дело "подкидышей"? Когда
впервые проблема странников приобрела трагический привкус, когда родился
и пошел гулять из уст в уста ядовитый термин -- упрек "синдром Сикорски"?
Комплекс неуправляемого страха перед возможным вторжением странников?
Тоже верно. И гораздо ближе к делу... Но я тогда еще не был начальником
отдела ЧП, да и самого отдела ЧП тогда еще не существовало. Да и пишу я
не историю проблемы странников.
А началось это для меня в мае 93 -- го, когда я, как и все начальники
отделов ЧП всех секторов КОМКОНа -- 2, получил информат о происшествии на
Тиссе (не на реке Тиссе, а на планете Тиссе у звезды ЕН63061, незадолго
до того обнаруженной ребятами из ГСП). Информат трактовал происшествие
как случай внезапного и необъяснимого помешательства всех трех членов
исследовательской партии, высадившейся на плато (забыл название) за две
недели до того. Всем троим вдруг почудилось, будто связь с центральной
базой утрачена и вообще утрачена сбязь с кем бы то ни было, кроме
орбитального корабля -- матки, а с корабля -- матки автомат ведет
непрерывно повторяющее сообщение о том, что Земля погибла в результате
какого -- то космического катаклизма, а все население периферии вымерло
от каких -- то необъяснимых эпидемий.
Я уже не помню всех деталей. Двое из партии, кажется, пытались убить
себя и в конце концов ушли в пустыню -- в отчаянии от безнадежности и
абсолютной бесперспективности дальнейшего существования. Командир же
партии оказался человеком твердым. Он стиснул зубы и заставил себя жить
-- как если бы не погибло человечество, а просто сам он попал в аварию и
отрезан навсегда от родной планеты. Впоследствии он рассказал, что на
четырнадцатый день этого безумного бытия к нему явился некто в белом и
объявил, что он, командир, с честью прошел первый тур испытаний и принят
кандидатом в сообщество странников. На пятнадцатый день с корабля --
матки прибыл аварийный бот и атмосфера разрядилась. Ушедших в пустыню
благополучно нашли, все остались в здравом уме, никто не пострадал. Их
свидетельства совпадали даже в мелочах. Например, они совершенно
одинаково воспроизводили акцент автомата, якобы передававшего роковое
сообщение. Субъективно же они воспринимали происшедшее как некую яркую,
необычайно достоверную театральную постановку, участниками которой они
неожиданно и помимо своей воли оказались. Глубокое ментоскопирование
подтвердило это их субъективное ощущение и даже показало, что в самой
глубине подсознания никто из них не сомневался, что все это лишь
театральное действо.
Насколько я знаю, мои коллеги в других секторах восприняли этот
информат как довольно рядовое ЧП, необьясненное черезвычайное
происшествие, какие происходят на периферии сплошь да рядом. Все живы и
здоровы. Дальнейшая работа в районе ЧП необязательна, она и изначально не
была обязательна. Желающих раскручивать загадку не нашлось. Район ЧП
эвакуирован. ЧП принято к сведению. В архив.
Но я-то был выучеником покойного Сикорски! Пока он был жив, я часто
спорил с ним и мысленно, и в открытую, когда речь заходила об угрозе
человечеству извне. Но один его тезис мне было трудно оспаривать, да и не
хотел я его оспаривать: "Мы -- работники КОМКОНа -- 2. Нам разрешается
слыть невеждами, мистиками, суеверными дураками. Нам одно не разрешается:
недооценить опасность. И если в нашем доме вдруг завоняло серой, мы
просто обязаны предположить, что где -- то рядом объявился черт с рогами,
и принять соответствующие меры вплоть до организации производства святой
воды в промышленных масштабах". И едва я услышал, что некто в белом
вещает от имени странников, я ощутил запах серы и встрепенулся, как
старый боевой конь при звуках трубы.
Я сделал соответствующие запросы по соответствую им каналам. Без
особого удивления я обнаружил, что в лексиконе инструкций, распоряжений и
перспективных планов нашего КОМКОНа-2 слово "странник" вообще
отсутствует. Я побывал на приемах в самых высших инстанциях наших, и уже
без всякого удивления убедился, что в глазах наиболее ответственных наших
руководителей проблема прогрессорской деятельности странников в системе
человечества как бы снята, пережита, как детская болезнь. Трагедия Льва
Абалкина и Рудольфа Сикорски каким-то необъяснимым образом словно бы
навсегда очистила странников от подозрений.
Единственным человеком, у которого моя тревога вызвала некий проблеск
сочувствия, оказался Атос-Сидоров, президент моего сектора, и мой
непосредственный начальник. Он своей властью утвердил и своей подписью
скрепил предложенную мной тему "Визит старой дамы". Он разрешил мне
организовать специальную группу для разработки этой темы. Собственно
говоря, он дал мне карт-бланш в этом вопросе.
И начал я с того что, что организовал экспертный опрос ряда наиболее
компетентных специалистов по ксеносоциологии. Я задался целью создать
модель (наиболее вероятную) прогрессорской деятельности странников в
системе земного человечества. Чтобы не вдаваться в подробности: все
собранные материалы я послал извесному историку науки и эрудиту Айзеку
Бромбергу. Сейчас даже не помню, зачем я это сделал, ведь к тому моменту
Бромберг не занимался ксенологией. Должно быть, дало в том, что
большинство специалистов, к которым я обращался с этими своими вопросами,
просто отказывались разговаривать со мной серьезно (синдром Сикорски!), а
у Бромберга, как всем извесно, "всегда была в запасе пара слов", о чем бы
не заходила речь.
Так или иначе, доктор А. Бромберг прислал мне свой ответ, известный
ныне специалистам как "меморандум Бромберга".
С него все и началось,
Скачать книгу [0.12 МБ]
Пирамида