-- Да. С некоторыми. Не со всеми.
-- Так скажите же мне, что с ними произошло? Каковы ваши выводы, хотя
бы предварительные?..
-- Видите ли... Сударыня...
-- Вы можете называть меня Альбиной.
-- Благодарю вас. Видите ли, в чем дело... Дело в том, что, насколько
мы можем судить, большинство ваших соседей восприняли это нашест... Это
событие несколько иначе, чем вы.
-- Естественно! -- Высокомерно произнесла Альбина. -- Я это видела
своими глазами!
-- Нет-нет. Я хочу сказать: они испугались, до смерти испугались. Они
себя не помнили от ужаса. Они даже боятся сюда вернуться. Некоторые
вообще хотят бежать с Земли после пережитого. И насколько я понимаю, вы
-- единственный человек, услышавший мольбы о помощи...
Она слушала величественно, но внимательно.
-- Что же, -- проговорила она. -- По-видимому, им так стыдно, что
приходится ссылаться на страх... Не верьте им, мой дорогой, не верьте!
Это самая примитивная, самая постыдная ксенофобия... Наподобие расовых
предрассудков. Я помню, в детстве я истерически боялась пауков и змей...
Здесь -- то же самое.
-- Очень может быть. Но вот что мне хотелось бы все-таки уточнить. Они
просили о помощи, эти существа. Они нуждались в милосердии. Но в чем это
выражалось? Ведь, насколько я понимаю, они не говорили, не стонали
даже...
-- Дорогой мой! Они были больны, они умирали! Ну и что же, что они
умирали молча? Выброшенный на сушу дельфинчик тоже ведь не издает ни
звука... Во всяком случае, мы его не слышим... Но ведь нам понятно, что
он нуждается в помощи, и мы спешим на помощь... Вот идет мальчик, вы
отсюда не слышите, что он говорит, но вам понятно, что он бодр, весел,
счастлив...
От коттеджа N 6 к ним приближался Кир, и он действительно был явно
бодр, весел и счастлив. Базиль, шагавший рядом с ним, почтительно нес в
руках большую черную модель античной галеры и, кажется, задавал
соответствующие вопросы, а Кир отвечал ему, показывая руками какие-то
размеры, какие-то формы, какие-то сложные взаимодействия. Похоже, Базиль
и сам был большим любителем-моделистом античных галер.
-- Позвольте, -- произнесла Альбина, приглядевшись. -- Но это же Кир!
-- Да, -- сказал Тойво. -- Он вернулся за своей моделью.
-- Кир добрый мальчик, -- заявила Альбина. -- Но отец его вел себя
омерзительно... Здравствуй Кир!
Увлеченный Кир только теперь заметил ее, остановился и робко сказал:
"Доброе утро..." Оживление исчезло с его лица. Как, впрочем, и с лица
Базиля.
-- Как себя чувствует твоя мама? -- Осведомилась Альбина.
-- Спасибо. Она спит.
-- А папа? Где твой отец, Кир? Он где-нибудь здесь?
Кир молча покрутил головой и насупился.
-- А ты все время оставался здесь? -- С восхищением воскликнула
Альбина и победоносно посмотрела на Тойво.
-- Он вернулся за своей моделью, -- напомнил тот.
-- Это все равно. Ты ведь не побоялся сюда вернуться, Кир?
-- Да чего их бояться-то, бабушка Альбина? -- Сердито проворчал Кир,
бочком-бочком целясь обойти ее стороной.
-- Не знаю, не знаю, -- сказала Альбина сварливо. -- Вот папа твой,
например...
-- Папа не испугался ничуть. Вернее, он испугался, но только за маму и
за меня. Просто в этой суматохе он не понял, какие они добрые...
-- Не добрые, а несчастные! -- Поправила его Альбина.
-- Да какие несчастные, бабушка Альбина? -- Возмутился Кир, смешно
разводя руки жестом неумелого трагика. -- Они же веселые, они же играть
хотели! Они же так и ластились!
Бабушка Альбина снисходительно улыбалась.
x x x
Не могу удержаться от того, чтобы не подчеркнуть сейчас же
обстоятельство, очень характеризующее Тойво Глумова как работника. Будь
на его месте зеленый стажер, он после беседы с Дуремаром решил бы, что
тот темнит и путает и что картина в общем и целом совершенно ясна:
Флеминг создал эмбриофор нового типа, чудовища его вырвались на волю,
можно благополучно отправляться досыпать, а поутру доложить начальству.
Опытный работник, например Сандро Мтбевари, тоже не стал бы распивать
с Базилем кофе: эмбриофор нового типа -- это не шутка, он бы немедленно
разослал двадцать пять запросов во все мыслимые инстанции, а сам бы
кинулся в Малую Пешу брать за хрип флеминговских хулиганов и разгильдяев,
пока они не приготовились там строить из себя оскорбленную невинность.
Тойво Глумов не двинулся с места. Почему? Он почуял запах серы. Не
запах даже -- так, легкий запашок. Небывалый эмбриофор? Да, конечно, это
серьезно. Но это не запах серы. Истерическая паника? Ближе. Существенно
теплее. Но самое главное -- странная старушка из коттеджа N 1. Вот!
Паника, истерика, бегство, аварийщики, а она просит не галдеть и не
мешать ей спать. Вот это уже не поддавалось традиционным объяснениям.
Тойво и не пытался это объяснять. Он просто остался дожидаться, пока она
встанет, чтобы задать ей несколько вопросов. Он остался и был
вознагражден. "Если бы не вздумалось мне позавтракать с Базилем, --
рассказывал он потом, -- если бы я отправился к вам на доклад сразу же
после интервью с этим Толстовым, я бы так и остался под впечатлением,
будто в Малой Пеше не произошло ничего загадочного, кроме дикой паники,
вызванной нашествием искусственных животных. И тут появились мальчик Кир
и бабушка Альбина и внесли существенный диссонанс в эту стройную, но
примитивную схему..."
"Вздумалось позавтракать" -- так он выразился. Скорее всего, для того,
чтобы не тратить время на попытки выразить словами те смутные и тревожные
ощущения, которые и заставили его задержаться.
x x x
"Малая Пеша. Тот же день, 8 часов утра.
Скачать книгу [0.12 МБ]
Пирамида
