достичь счастья, надо преодолеть две других.
Девочка закрыла глаза и принялась декламировать ровным мелодичным
голосом, но не нараспев, как то в обычае у людей, чья манера читать
стихи губит поэзию.
- Но и так
Бывает, что ведут за шагом шаг
К овеществленью призраков ночных
Две страсти, два стремленья роковых.
Любовь и дружба - вот их имена,
Им власть над человечеством дана.
[Дж. Китс "Эндимион". Песнь первая.]
Я поглядел на громадный диск луны, исчерченный вихревыми потоками.
По оранжевому диску ползли буро-желтые облака.
- Вот как? - Признаться, я был слегка разочарован. - Сначала
природа, потом дружба с любовью и все?
- Не совсем. Отец считал, что настоящая дружба между людьми больше,
чем умение слышать природу. Но выше всего он ставил любовь.
Я кивнул:
- Церковь учит тому же самому. Возлюби Господа и ближнего своего...
- Угу, - пробормотала Энея, допивая чай. - Отец разумел плотскую
любовь. Секс. - Она снова закрыла глаза.
Познал я сладость тайников души.
И страсти, что когда-то сердце жгли,
Все в почву удобреньями легли,
Питая корни древа, чтобы ввысь,
В благоуханье неба вознеслись
Мои плоды.
[Дж. Китс "Эндимион". Песнь первая.]
Я не сразу нашелся, что ответить. Допил кофе, прокашлялся, бросил
взгляд на громадную луну и на по-прежнему видимый Млечный Путь и наконец
произнес:
- Ты хочешь сказать, что он... э... был в курсе? - Мне тут же
захотелось дать себе подзатыльник. Девочка наверняка не понимает, о чем
речь: она цитирует древнюю поэзию, но с тем же успехом и столь же
невинно могла бы цитировать какой-нибудь эротический трактат.
Глаза Энеи сверкали в лунном свете.
- Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось моему отцу с
его философией.
[Гораций, в мире много кой-чего,
Что вашей философии не снилось.
У.Шекспир. "Гамлет", акт 1, сцена 5 (пер. Б. Пастернака).]
- Понятно. - Черт возьми, кто такой Горацио?
- Мой отец написал эти строки в молодости. Первая, неудачная
поэма... Он хотел описать - точнее, хотел, чтобы узнал его герой-пастух,
- сколько всего таится в поэзии, природе, мудрости, в голосах друзей,
храбрых поступках, очаровании неведомого и притяжении противоположного
пола. Но остановился, так и не добравшись до сути.
- До какой сути? - не понял я. Плот продолжал мерно раскачиваться
на волнах.
- Познает смысл вещей и хоть чуть-чуть субстанций, звуков, форм
постигнет суть... - прошептала девочка.
Почему эти слова кажутся знакомыми? Какое-то время спустя я
вспомнил.
Наш плот медленно плыл сквозь ночь под аккомпанемент волн,
плескавшихся об его борта.
Мы проснулись на рассвете. После завтрака я проверил оружие.
Философская поэзия - замечательное развлечение при лунном свете, а
исправное и заряженное оружие - суровая необходимость.
До сих пор у меня не было возможности пристрелять винтовки, поэтому
я, честно говоря, слегка беспокоился. Армейская служба и работа
проводником научили Рауля Эндимиона одной простой вещи: чем лучше ты
умеешь обращаться со своим оружием, тем больше у тебя шансов уцелеть.
В небе по-прежнему виднелась самая крупная из трех лун, успевшая
изрядно потускнеть; теперь к ней добавились два солнца - сначала
ослепительная бета, затмившая собой Млечный Путь, а затем альфа,
уступавшая размерами звезде Гипериона, но очень яркая. Небо приобрело
оттенок ультрамарина, потом сделалось кобальтово-синим. В свете солнц
лунная атмосфера превратилась в этакую дымку, скрывшую поверхность
спутника. Палило нещадно, мы не знали, куда деваться от жары.
Волны стали выше, однако накатывали равномерно, поэтому мы не
испытывали особых неудобств, да и плоту никакие неприятности не
угрожали. Как и обещал "Путеводитель", вода сделалась фиолетовой; гребни
волн были иссиня-черными, иногда среди них мелькали желтые водоросли, в
воздухе летали лиловые пенные брызги. Плот двигался в ту сторону, откуда
появились луны и солнца (мы считали, что на восток); оставалось лишь
надеяться, что сильное течение в конце концов принесет нас к порталу.
Порой начинало казаться, что мы стоим на месте. Тогда кто-нибудь из нас
бросал в воду обрывок бумаги или что-либо еще, и все наблюдали, как
ветер пытается отобрать добычу у течения. Волны шли с юга на север, а
мы, как я уже сказал, старались придерживаться направления на восток.
Сперва я опробовал свой револьвер сорок пятого калибра,
предварительно убедившись, что патроны в барабане (не забыть бы
перезарядить эту древнюю штуковину, а то в самый неподходящий момент
выяснится, что магазин пуст). В качестве мишени я после
непродолжительных поисков выбрал пустой пищевой контейнер, который и
швырнул в воду.
Когда расстояние между плотом и контейнером составило около
пятнадцати метров, я выстрелил. Над плотом словно прогремел гром. Я
знал, что подобные револьверы стреляют громко (ими были вооружены многие
повстанцы с Ледяного Когтя), но такого грохота никак не ожидал, а потому
Скачать книгу [0.40 МБ]
Пирамида