Ответил ему Орфу:
– Древнее летающее устройство, которым пользовались тысячи лет назад люди старого образца и «посты». Последние – чтобы перемещаться между планетой и кольцами. Его называли ПЛА, полифункциональным летательным аппаратом, а иногда просто соньером.
Запись ускорилась, остановилась и вновь ускорилась. Любитель Шекспира поведал товарищу, как соньер изворотливо юлит между пылающими и взрываемыми обломками погибшего астероида.
Голограмма отразила траекторию полёта; машина вошла в атмосферу и, описав спираль над центром Северной Америки, совершила посадку в районе чуть ниже Великих озёр.
– Здесь находилась одна из наших целей. – Астиг-Че щёлкнул по каким-то иконкам и вызвал неподвижные телескопические снимки человеческого жилища на холме. Огромный дом окружали бараки и нечто вроде оборонительной деревянной стены. Повсюду суетились люди, несколько дюжин людей – во всяком случае, так казалось на расстоянии.
– Это было неделю назад, когда судно входило в стадию замедления, – сообщил генерал Бех бин Адее. – А вот что мы получили вчера.
То же изображение, только на месте большого дома и частокола – пепелище, усеянное трупами.
– Не понимаю, – повторил Манмут. – Бойня случилась именно там, где восемь месяцев назад приземлился соньер. Кто или что могло устроить такое?
Военный показал другой телескопический снимок и увеличил его. Сквозь нагие древесные кроны вырисовывались десятки двуногих существ серебристо-серого тусклого цвета, безголовых, но с тёмными капюшонами-горбами. Конечности чужаков были очень странно устроены – не как у людей или моравеков любого известного вида.
– Кто это? – спросил маленький европеец. – Тоже сервиторы? А может, роботы?
– Затрудняюсь ответить, – изрёк Астиг-Че, – но твари нападают на малочисленные общины и убивают «старомодных» людей по всей планете.
– Это ужасно, – вставил Манмут, – однако при чём тут наша миссия?
– А я догадался, – промолвил Орфу. – Вопрос в том, как подобраться ближе к поверхности, чтобы разобраться в происходящем. А главное – почему лейкоциты-лазеры не открыли огонь, когда соньер вошёл в атмосферу? Он достаточно крупный и мог представлять угрозу для обитателей Земли. Почему же его не тронули?
Несколько мгновений капитан подлодки сосредоточенно размышлял и наконец произнёс:
– На борту были живые люди.
– Или «посты», – уточнил главный первичный интегратор. – Слабое разрешение не позволяет сказать наверняка.
– Лейкоциты пропускают только те аппараты, в которых есть либо человек, либо «пост», – медленно проговорил Манмут. – И вы это знали восемь с лишним месяцев. Так вот ради чего меня заставили похитить Одиссея.
– Ну да, – не стал возражать Сума Четвёртый. – Ахейца собирались отправить на Землю, его ДНК должна была сыграть роль отмычки…
– А теперь женский голос требует срочно выдать Одиссея на орбитальный остров, – закончил за него иониец и разразился глубоким рокотом, похожим не то на усмешку, не то на результат несварения желудка.
– Именно, – подтвердил Астиг-Че. – И мы не имеем представления, позволят ли нашей космошлюпке и вашей подлодке проникнуть в атмосферу без людей-пассажиров.
– Можно не отвечать на приглашение, – предложил маленький европеец. – Взять Лаэртида с собой, потом отослать на кольцо вместе со шлюпкой… – Он помолчал. – Нет, не получится. Можно поспорить, астероидный город откроет пальбу по «Королеве Мэб», если мы не выполним требования.
– Весьма вероятно, – согласился главный первичный интегратор. – Итак, приказ доставить ахейца в астероидный город и снимки кровавой бойни, устроенной двуногими нелюдями, – вот новые препятствия, с которыми мы столкнулись уже после того, как задумали небольшой круиз до Земли и обратно.
– Жаль, Хокенберри нас бросил, – посетовал Манмут. – Его ДНК, пусть даже восстановленная олимпийцами или ещё кем-нибудь, всё же могла бы спасти нас от орбитальных лейкоцитов.
– Чтобы принять решение, у нас осталось чуть меньше одиннадцати часов, – промолвил Астиг-Че. – Потом корабль поравняется с орбитальным городом полярного кольца, и будет поздно сбрасывать шлюпку с подводной лодкой. Предлагаю вновь собраться через два часа и сделать окончательный выбор.
Заходя в грузовой подъёмник вслед за товарищем, гигантский краб хлопнул европейца тяжёлой дланью по плечу.
– Что ж, поздравляю, Стэнли, – передал Орфу. – Ты втянул меня в очередную передрягу![40 - Знаменитая фраза известных американских комиков: Лорела Стэна (настоящее имя – Артур Стэнли Джефферсон, 1890-1965) и Харди Оливера (1892-1957). Расцвет творчества этой пары падает на конец 20-х гг. На, экране они великолепно дополняли друг друга. Легкомысленный глуповатый худышка Лорел ни одно дело не был способен довести до конца. Раздражительный толстяк Харди, вынужденный расплачиваться за проделки друга, – воплощение оскорбленного достоинства.]
46
Харман пережил битву при Ардис-холле в реальном времени.
Увиденная чужими глазами, услышанная чужими ушами туринская драма хотя и внушала сильные чувства, но всегда казалась чем-то далёким, не имеющим отношения к жизни. И вот развлечение обернулось адскими муками. Вместо нелепой и явно вымышленной Троянской осады будущий отец наблюдал сражение настоящее (он чувствовал, он точно знал это), причём события не то разворачивались прямо во время просмотра, не то подавались в очень свежей записи.
Более шести часов провёл мужчина под пеленой, утратив связь с окружающей действительностью. Он видел всё, начиная от нападения войниксов около полуночи – и почти до восхода солнца, когда в Ардисе бушевало пламя и маленький соньер улетал на север, унося его возлюбленную – израненную, истекающую кровью, потерявшую сознание Аду, которую погрузили на борт, словно мешок с нутряным салом.
Харман с изумлением разглядел в капитанской нише Петира (где же Ханна и Одиссей?) и не удержался от вопля, когда кто-то из войниксов запустил тяжёлым камнем, и молодой человек замертво рухнул на землю. О, сколько их, колонистов и близких товарищей, не дожили до утра: юная Пеаен была убита булыжником, красавица Эмма, потеряв руку, сгорела вместе с Реманом в заградительной канаве, Салас погиб, Ламана свалили… Похоже, привезённое от Золотых Ворот Мачу-Пикчу оружие не изменило хода битвы против разбушевавшихся войниксов.
Зритель громко стонал под кроваво-красной повязкой.
Спустя шесть часов изображение остановилось. Мужчина поднялся и отшвырнул пелену прочь.
Маг снова исчез. Харман прошёл в небольшую уборную, воспользовался причудливым унитазом, дёрнул за бронзовую цепь, повернул фарфоровую ручку крана, плеснул воды себе в лицо и принялся жадно пить из пригоршни. Потом ещё раз обыскал двухэтажный вагон.
– Просперо! ПРОСПЕРО!!!
Рёв отдавался эхом во всех металлических углах.
Избранник Ады распахнул рывком двери балкона, запрыгнул на лестницу (чихать он хотел на бездну под ногами) и быстро полез на крышу летящего сооружения.
Студёный воздух обжигал щёки. Пассажир «протуринил» целую ночь напролёт, и теперь по правую руку от него вставало холодное золотое светило. Уходящие на север толстые тросы тянулись всё выше. Харман застыл у края, глядя прямо перед собой и сознавая, что не только вагон, но и сами башни карабкались кверху, должно быть, в течение многих часов. Равнинные джунгли растаяли в ночи, а Эйфелева дорога поднялась на предгорья и уже оттуда двинулась по настоящим хребтам.
– Просперо!!!
Скалы, темневшие в сотнях футов под ногами, отозвались раскатистым эхом.
Мужчина стоял на крыше, пока солнце не оторвалось от горизонта на две ладони, но и тогда не сделалось теплее. Харман понял, что замерзает. Канатный путь завёл его в края из камня, льда и небес; всё, что могло расти и зеленеть, осталось позади. Пассажир заглянул за край и увидел огромную ледяную реку: глетчер – так именовалось это явление в книге, которую он однажды «проглотил». Точно белая змея вилась между скал и заснеженных пиков, отражая слепящее солнце, морщась чёрными бороздами, увлекая за собой обломки утёсов. Кое-где поток разрезали остроконечные каменные клинья.
С канатов над головой облетала, раскалываясь, крепкая наледь. Даже колёса маховиков гудели как-то холодно, по-особенному. На крыше качающегося вагона и на сбегающих книзу ступенях блестела прозрачная корка. Мужчина подполз к лестнице на больных руках, осторожно спустился, дрожа всем телом, раскачался, спрыгнул на заиндевелый балкон и шатко вошёл в натопленную комнату.
Старец в синем халате стоял у камина, где жарко пылали дрова, и грел руки.
Несколько минут Харман стоял у стеклянных дверей, увитых кружевными морозными узорами. Его трясло от гнева и от озноба. Броситься на похитителя? Да, но как не хотелось очнуться на полу через десять минут, когда на счету каждое мгновение.
– Владыка Просперо, – усилием воли пленник заставил себя говорить учтиво и убедительно, – я согласен сделать всё, что вы пожелаете. Я расшибусь в лепёшку, но стану тем, кем вы скажете. Клянусь вам жизнью нерождённого сына или дочери. Только, пожалуйста, верните меня в Ардис. Моя жена ранена, возможно, умирает, и я ей нужен.
– Нет, – отрезал маг.
Харман устремился вперёд. Сейчас он выбьет чёртовы мозги из лысой башки старикана его же собственной палкой. Сейчас он…
В этот раз мужчина не потерял сознания. Высокое напряжение швырнуло его через комнату. Отскочив от упругой кушетки, супруг Ады оказался на четвереньках на затейливом ковре. Перед глазами поплыли алые круги. Харман зарычал и поднялся снова.
Скачать книгу [0.63 МБ]
Пирамида