Европеец приблизился и взлетел на металлический уступ, позволяющий низкорослым моравекам глядеть сверху вниз на блестящую столешницу.
– Осталось менее четырнадцати часов, прежде чем мы окажемся на нижней земной орбите, – проговорил Астиг-Че, не теряя времени на приветствия или обычную преамбулу. Манмуту, с его слухом, поднаторевшим в древней культурной истории, тут же пришёл на ум знаменитый актёр Потерянной Эпохи. Голос, поразительно напоминающий речи Джеймса Мейсона[39 - Мейсон Джеймс (1909-1984) – английский актер.], звучал невозмутимо, плавно, однако по-деловому. – Пора принимать решение, как же нам следует поступить.
Первичный интегратор предпочёл говорить вслух вместо того, чтобы воспользоваться общей линией. В помещение накачали нормальное земное давление: оно особенно подходило европейцам, да и прочие моравеки спокойно его переносили. Громкая речь придавала встрече более доверительный характер, нежели болтовня по общей линии, но и не намекала наличные секреты, как личный луч.
– Женщина, которая требовала доставить Одиссея, ещё как-то напоминала о себе? – спросил Орфу.
– Нет, – как всегда мелодичным, тонким голоском ответил Чо Ли, грузный штурман со спутника Каллисто. – Однако мы направляемся именно туда, откуда поступили сигналы.
Чо Ли пробежал манипулятором-щупальцем по карте, и над столом появилась крупная голограмма Земли. Вокруг ярко светились кольца; бесчисленные искорки перемещались с запада на восток вдоль экватора и с севера на юг вдоль колец.
– Изображение даётся в реальном времени, – промолвила крохотная серебряная коробочка на тонких паучьих лапках, заключавшая в себе амальтеянина по имени Ретроград Синопессен.
– Я, конечно, способен считывать информацию с общей линии, – вмешался иониец. – И вас я «вижу» благодаря отражённым радиолокационным сигналам и инфракрасным сканерам. Однако на голограмме могу кое-чего и не разглядеть, потому как слепой, и всё такое.
– А я тебе всё расскажу, – вызвался Манмут.
И, подключил друга к личному лучу для высокоскоростной передачи информации в сжатом виде, принялся описывать парящее над штурманским столом объёмное изображение бело-голубой планеты с яркими экваториальным и полярным кольцами, что скрещивались поверх океанов и облаков. Отдельные объекты, из которых они, эти кольца, состояли, блестели на фоне чёрного космоса.
– Какое увеличение? – осведомился краб.
– Не более десяти, – промолвил Синопессен. – Уровень слабого бинокля. Мы приближаемся к орбите земного спутника, хотя Луна и находится сейчас по ту сторону планеты от нас. Скоро прекратим взрывать ядерные бомбы и перейдём на ионный двигатель. Незачем напрашиваться на лишние неприятности. Скорость уже упала до десяти километров в секунду и продолжает снижаться. Полагаю, в последние два дня вы испытали на себе одну целую двадцать пять сотых земного притяжения.
– А как Одиссей перенёс дополнительную нагрузку? – полюбопытствовал Манмут.
Он целую неделю не видел единственного оставшегося человека на борту «Королевы Мэб». Европеец надеялся, что Хокенберри квитируется обратно, однако по сей день этого не произошло.
– Прекрасно, – пророкотал ганимедянин Сума Четвёртый. – Правда, почти не покидает своей каюты; впрочем, это его обычное поведение.
– Он говорил что-нибудь о послании, которое мы получили по мазеру? – продолжал иониец. – Насчёт этих слов: «Доставьте ко мне Одиссея»?
– Ничего, – откликнулся Астиг-Че. – Только сказал, что не узнаёт женский голос, что это не Афина, не Афродита и не любая другая из небожительниц, которых он встречал.
– Откуда исходил сигнал? – спросил Манмут.
Активировав яркую лазерную указку в манипуляторе, Чо Ли указал на пятнышко в полярном кольце, ползущее к южному полюсу на обратной стороне прозрачной планеты.
– Увеличить изображение, – приказал штурман искусственному интеллекту «Королевы».
Точка словно выпрыгнула из голограммы, мгновенно заместив собой Землю. Это оказался город, имеющий форму примитивной гантели; длинные стеклянные башни, шары, купола, витые шпили, арки – всё состояло из металлических брусьев, мутного оранжевого стекла и света. Манмут вкратце пересказал всё, что видит, своему другу.
– Перед нами один из крупных искусственных объектов планетарной орбиты, длиной около двадцати километров, – проговорил Ретроград Синопессен. – Его приблизительно можно сравнить с Манхеттеном до затопления. Судя по всему, внутри находится камень и тяжёлое металлическое ядро – возможно, захваченный астероид, обладающий собственным, хотя и маленьким, притяжением.
– Каким именно? – поинтересовался Орфу.
– Примерно десять сантиметров в секунду, – сказал альматеянин. – Достаточно, чтобы человек или неусовершенствованный «пост» не свалился прочь и не умчался в космос после неудачного прыжка, зато при желании мог бы парить, когда ему только вздумается.
– Довольно похоже на Фобос, я имею в виду размеры и гравитацию, – заметил капитан подлодки. – Есть хоть какие-нибудь догадки, кто там живёт или чей голос до нас долетел?
– Постлюди возвели орбитальные города более двух стандартных тысячелетий назад, – сообщил первичный интегратор Астиг-Че. – Как вам известно, моравеки считали этот вид уже вымершим: последние радиосигналы умолкли где-то в середине указанного срока, наши астрономы не видели ни одного корабля в окололунном пространстве, не наблюдали следов какой-либо деятельности на Земле, однако не исключено, что часть популяции выжила. Или переродилась.
– В кого? – спросил иониец.
Астиг-Че ответил самым что ни на есть устарелым, загадочным, но чрезвычайно выразительным человеческим жестом: пожал плечами. Манмут взялся было объяснять происходящее другу, но тот, по его словам, уже уловил движение посредством радара и чутких инфракрасных датчиков.
– Позвольте изложить последние полученные нами данные, прежде чем будет принято решение о спуске «Смуглой леди» на орбиту, – промолвил главный первичный интегратор и опустил на штурманский стол весьма человеческую с виду ладонь.
Голограмму орбитального острова сменило уменьшенное изображение Земли и Марса, связанных между собой мириадами голубых, зелёных и белых нитей. Внизу проступили туманные колонки данных. Казалось, планеты опутала сеть обезумевшего паука; вот только паутина пульсировала и росла на глазах, выпуская всё новые нити, которые точно по собственной воле спутывались крепкими узлами. Маленький европеец поспешил поделиться информацией с невидящим другом.
– Всё в порядке, – откликнулся тот. – Я подключился к банку данных. Это почти то же самое, что смотреть на графики.
– Мы с вами наблюдаем картину квантовых процессов за последние десять стандартных дней, – произнёс Чо Ли. – Нельзя не заметить, как возросли – почти на десять процентов – их активность и нестабильность. В ближайшее время наступит критическая стадия…
– Насколько критическая? – осведомился Орфу. Астиг-Че повернулся к большому ионийцу лицом-забралом.
– Достаточно критическая. При нынешнем уровне нестабильности мы встанем перед выбором уже через неделю. Если положение ухудшится, то ещё раньше. Нельзя подвергать угрозе целую солнечную систему.
– Что ещё за выбор? – вмешался Манмут.
– Вероятно, придётся уничтожить экваториальное и полярное кольца как источник неустойчивых квантовых потоков. Возможно, прижечь вулкан Олимп и прочие квантовые узлы на Марсе, – изрёк генерал Бех бин Адее. – И если потребуется, стерилизовать Землю.
Орфу присвистнул, и купол эхом повторил этот непривычный для моравеков звук.
– А что, на «Королеве Мэб» хватит для этого боевой мощи?
– Нет, – покачал головой военный.
«Похоже, я был прав насчёт прикрытия из невидимых кораблей», – подумал капитан подлодки.
– Похоже, мы были правы насчёт прикрытия из невидимых кораблей, – передал по личному лучу Орфу.
Если бы у Манмута были веки, он заморгал бы от удивления: надо же, как совпали их мысли.
Повисла многозначительная тишина. Примерно минуту никто из шестерых моравеков, собравшихся за навигационным столом, не проронил ни слова и не воспользовался личной связью.
– Мы вам ещё не всё рассказали, – в конце концов промолвил Сума Четвёртый.
Высокий ганимедянин в панцире из углепласта потянулся к управляющему устройству и возвратил увеличенное изображение земной поверхности. Маленький европеец мгновенно узнал острова бывшей Британии (о, Шекспир!), и вот уже перед ним распростёрся весь европейский континент. Голокуб заполнили две картинки. На первой был довольно странного вида город, возведённый вокруг чёрного кратера, на второй, по всей видимости, он же, только густо опутанный голубой сетью, не слишком отличающейся от квантовых нитей, соединивших Землю и Марс. Манмут поведал товарищу о загадочной синеватой массе.
– И что это за фигня? – осведомился Орфу.
– Неизвестно, – отозвался Сума Четвёртый, – однако стандартную неделю назад её здесь не было. Судя по географическим координатам, когда-то на этом месте находился город Париж, столица древнего государства под названием Франция. Возле старинного кратера от чёрной дыры, там, где наши астрономы наблюдали примитивную, но заметную деятельность «старомодных» людей, теперь вырос этот голубой купол в окружении шпилей и спутанных нитей.
– Кто бы мог сплести такую паутину? – спросил капитан «Смуглой леди».
– Опять же неизвестно, – проговорил Сума Четвёртый. – Но мы провели кое-какие измерения…
На этот раз гигантский краб не засвистел, а вот у Манмута возникло такое желание. Температура в опутанных голубой сетью областях Парижа упала до ста градусов ниже нуля по Цельсию, меж тем как буквально в нескольких метрах Земля сохраняла естественную для данного региона и времени года теплоту. А еще чуть далее можно было плавить свинец.
Скачать книгу [0.63 МБ]
Пирамида