Некоторые наблюдатели уверяли, что планеты могут быть
больными, и излучения их могут делаться ядовитыми. Конечно,
наука называла таких исследователей безумными, на даже
Фламмарион едва не попал в такую среду. Между тем,
наблюдения над связью миров и жизнью человечества очевидны.
Но ученые не допускают наполнения пространства и тем более
переполнения его.
Наблюдения над солнечными пятнами должны быть признаны
как самые примитивные выводы. Мир солнечных светил дает
наблюдения бесчисленные. И сочетания астрохимических потоков
пояснят приливы и отливы Океана Жизни.
Мыслитель просил только мыслить свободно: "Свобода
мысли есть путь преуспеяния."
934. Урусвати признала космичность человека. Часто люди
твердят о Макрокосме и Микрокосме, и в то же время лишают их
главных основ. Они не допускают всеначальную энергию,
Надземный Мир и все основы духа. Какой же макрокосм может
получиться без главных основ? Он окажется убогой развалиной
и Микрокосм будет жалким уродом.
Некоторые прозорливые ученые чуют, что даже в самых
блестящих открытиях что-то не достает. Они внутренне
понимают, что законы, ими открытые, только частичные и могут
приобрести совсем иные пределы. Но от малых лет никто не
сказал им о законе духа. Они не нашли в себе смелость к
неограниченному пониманию. Можно привести примеры, как
серьезные исследователи скрывали свои широкие наблюдения.
Они страшились выйти за пределы своей ограниченной науки.
Они тайно читали труды великих мыслителей и никогда не
сознавались в своих новых путях.
Но представим себе, что все человечество из отрицателей
превратилось в наблюдателей неограниченных, какое
продвижение науки совершилось бы! Можно понять, что сказание
"О Светлом Граде" стало бы истиной.
Мыслитель говорил: "Придет новый ученый, смелый и
неограниченный".
935. Урусвати признала преображение человека лучшими
вибрациями. Спросят: "Какого человека и какими вибрациями?"
Поясните, ибо иначе произойдут кривотолки. Вы достаточно
знаете, что насильно никого нельзя преображать. Человек
добровольно должен выразить желание к преображению. По
крайней мере, он должен обнаружить готовность к восприятию.
Теперь нужно понимать и качество вибраций. До сих пор
суждения о них довольно примитивны. Так, полагают, что синий
цвет успокаивает, а красный раздражает. Но синих оттенков
много, также и красных. Среди красных может оказаться и
рубиновый, очень целебный и полный высших вибраций. Между
синими могут быть мертвые оттенки, которые принесут
подавленные вибрации. Говорят: "Зеленый цвет хорош, а желтый
груб". Такое определение первобытно. Можно найти зеленый с
раздраженными вибрациями и желтый, полный успокоения.
Тоже нужно напомнить и о звуке, который может
действовать индивидуально. Конечно, наука в будущем найдет
многие испытания для лучших воздействий. При этом люди,
знакомые с Надземным Миром, вспомнят все разнообразие
излучений, которые, тем не менее, согласно распределяются по
вибрациям. То же самое могло бы быть и на Земле, когда
наблюдения ученых утончатся. Но какая же любовь к предмету
должна проявиться, чтобы исследовать такие вибрации.
Мыслитель иногда утверждал: "Полюбите хотя бы что-
нибудь, чтобы не остаться без светоча Любви!"
Пирамида