проповедуемый Иисусом, были одним и тем же. Распря,
которая воцарилась в первые годы вслед за смертью
Иисуса между двумя партиями - Павловой и Петровой -
была прискорбна. Что один воздвигал, другой считал
священным долгом разрушить. Если "Homilies" считаются
апокрифическими и не могут быть полностью приняты в
качестве непогрешимого мерила, которым можно измерить
враждебность, бушевавшую между этими двумя
апостолами, то в нашем распоряжении имеется Библия, и
доказательств, доставляемых ею - множество.
Ириней кажется настолько безнадежно запутавшимся в
своих бесплодных попытках описать, по меньшей мере,
хотя бы с внешней стороны истинные учения многих
гностических сект, о которых он трактует и преподнести их
в то же самое время, как отвратительные "ереси", что, или
умышленно, или по невежеству, перепутывает их до того,
что мало найдется метафизиков, способных распутать их
без помощи "Каббалы" и "Кодекса" в качестве истинных
ключей. Так, например, он даже не может показать разницу
между сетианитами и офитами, и говорит, что "Бога Всего"
они называют "Hominem", ЧЕЛОВЕКОМ, а его разум -
ВТОРЫМ человеком или "Сыном человеческим". То же
самое делает Теодорет, который жил более чем за два
столетия спустя после Иринея и создал невыразимую
путаницу в хронологическом порядке, в котором различные
секты сменяли одна другую. Ни сетианиты (ответвление
еврейских назареев), ни офиты, чисто греческая секта,
никогда ни во что подобное не веровали. Ириней
противоречит своим собственным словам, описывая в
другом месте доктрины Керинта, непосредственного
ученика Симона Волхва. Он говорит, что Керинт учил, что
мир не был создан ПЕРВЫМ БОГОМ, но некоей властью
(virtus), или силой, эоном, столь отдаленным от
Первопричины, что даже не знает о ТОМ, кто выше всего.
Этот эон подчинил себе Иисуса; он зачал его физически
через Иосифа от женщины, которая не была девственницей,
а была просто женой Иосифа, и Иисус был рожден подобно
всем другим людям. С точки зрения этого физического
аспекта его природы Иисуса называли "сыном
человеческим". И только после его крещения, Христос,
помазанник, спустился со своей царственной высоты в
виде голубя, и тогда провозгласил НЕПОЗНАВАЕМОГО
Отца через Иисуса [162, кн. I, XXV].
Поэтому, если Иисуса физически считали сыном
человека, а духовно Христосом, который осенял его, как же
тогда "БОГ ВСЕГО", "Непознаваемый Отец" мог
называться гностиками Homo, ЧЕЛОВЕКОМ, а его разум,
Эннойя, ВТОРЫМ человеком или Сыном человеческим?
Ни в восточной "Каббале", ни в гностицизме "Бог Всего"
никогда не был антропоморфизирован. Только первые или,
вернее, вторые эманации - так как Шехина, Сефира,
Глубь и другие первопроявленные женские силы также
являются эманациями - называются "первичными
человеками" Таким образом Адам Кадмон, Эннойя (или
Сиге), короче говоря - логосы, являются "единородными",
но не сыновьями человеческими, каковое имя, собственно,
принадлежит Христосу, сыну Софии (старшей) и
первичного человека, который производит его посредством
своего собственного оживляющего света, который
эманирует из источника или причины всего -
следовательно, причины его света также -
"Непознаваемого Отца". В гностической метафизике
существует большая разница между первым,
непроявленным Логосом, и "помазанником", который есть
Христос. Эннойю можно называть, как понимает это
Филон, Вторым Богом, но только он является "Первичным
и Первым человеком" и ни в коем случае вторым
человеком, как излагают Теодорет и Ириней. Именно,
вкоренившееся у первого желание во что бы то ни стало
увязать Иисуса, даже в "Ересях", с понятием Высочайшего
Бога, вводит его в столь многие фальсификации.
Такое отождествление с Непознаваемым Богом даже
Христоса, помазанника - Эона, осенившего его - не
говоря уже о человеке Иисусе, никогда не приходило в
голову гностикам и даже непосредственным апостолам и
Павлу, какие бы более поздние фальсификации ни
добавлялись.
Как смелы и отчаянны были многие такие
умышленные фальсификации, выявилось при первых
попытках сравнения подлинных рукописей с более
поздними. При издании епископом Хорсли трудов сэра
Исаака Ньютона несколько рукописей на богословские
темы осторожности ради не были опубликованы. Догмат,
известный как "Сошествие Христа в Ад", который можно
найти в позднейшем апостольском символе веры,
невозможно найти в рукописях ни четвертого, ни шестого
века. Это была явная вставка, скопированная из сказаний о
Вакхе и Геркулесе и навязанная христианству, как догмат
веры. В отношении этой вставки автор предисловия к
"Каталогу рукописей Королевской библиотеки"
(предисловие, с. XXI) говорит:
"Я хотел бы, чтобы введение догмата о "Сошествии Христа в Ад"
в апостольский символ веры объяснялось так же, как введение
упомянутого стиха".
А упомянутый стих гласит [1 Послание Иоанна, V, 7]:
"Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и
Сии три суть одно".
Теперь известно, что этот стих, который "указано было
читать в церквях" - подделка. Его нет ни в одной
греческой рукописи, кроме одной в Берлине, которая была
Пирамида