называет отцом экспериментальной науки, и говорящим
"...конечно, нам следует усвоить некоторые уроки из им
сказанного... и быть очень осторожным прежде чем
решиться отбросить какую-либо отрасль познании или
ход мыслей, как совершенно бесполезных", и затем видеть,
как Бальфур Стюарт в следующий же момент отбрасывает
утверждения алхимиков, как совершенно невозможные! Он
рисует перед нами Аристотеля, как "придерживающегося
идеи, что свет не есть какое-либо тело или эманация
какого-либо тела и поэтому свет есть энергия или
действие"; и все же, хотя древние первые через Демокрита
указали Джону Далтону на доктрину об атомах, а через
Пифагора и даже через древнейших халдейских
оракулов - на существование эфира как универсального
посредника, - Стюарт говорит, что их идеи "не были
плодовитыми". Он допускает, что они "обладали великой
гениальностью и интеллектуальной силой", но добавляет,
что "им нехватало физических концепций и,
следовательно, их идеи не были плодовитыми" [180, с.
136].
Весь наш данный труд является протестом против
такого распущенного мышления, судящего древних. Для
того, чтобы быть вполне компетентным в критике их идей
и убедиться, ясны ли эти идеи и "соответствуют ли они
фактам", нужно просеять их идеи до самого дна.
Бесполезно повторять то, о чем мы часто говорили, и то,
что должен бы знать каждый ученый, а именно: что
квинтэссенция их знаний находилась в руках
священнослужителей, которые никогда не записывали ее, и
в руках тех "посвященных", которые, подобно Платону, не
осмеливались записать ее. Поэтому те несколько
размышлений о материальной и духовной вселенных,
которые они записали, не могли дать потомкам
возможности правильно их судить, даже если бы вандалы
раннего христианства, позднейшие крестоносцы и
фанатики средневековья не уничтожили три четверти того,
что осталось от Александрийской библиотеки и ее
последних школ. Профессор Дрейпер доказывает, что один
только кардинал Ксименс "предал пламени 80000 арабских
рукописей на площадях Гренады, причем среди них было
много переводов классических авторов". В Ватиканских
библиотеках было обнаружено, что в наиболее редких и
драгоценных древних трактатах целые абзацы были
выскоблены, вычеркнуты для того, чтобы вместо их
вписать нелепые псалмы!
Кто же тогда из тех, которые отворачиваются от
"Тайной доктрины" как от "нефилософской" и поэтому
нестоящей научной мысли имеет право сказать, что он
изучил древних, что он осведомлен обо всем. Что они знали
и теперь, зная гораздо больше, чем они, знает, что они
знали мало, если вообще, что-либо знали. Эта "Тайная
доктрина" содержит в себе альфу и омегу универсальной
науки; в ней угол и краеугольный камень всей древней и
современной науки; и только в этой "нефилософичной"
доктрине остается захороненным абсолют в философии
темных проблем жизни и смерти.
"Великие энергии Природы познаются нами только по
производимым ими последствиям", - сказал Палей.
Перефразируя это высказывание, мы хотим сказать,
что великие достижения древности известны потомству
только по их последствиям. Если кто-нибудь возьмет книгу
по алхимии и будет читать в ней размышления братьев
Розы и Креста о свете и золоте, он будет поражен по той
простой причине, что он совсем ее не поймет.
"Герметическое золото", - он прочтет, - "есть изливание
солнечного луча или света, введенного незримо и магически в тело
мира. Свет есть сублимированное золото, высвобожденное магически
невидимым звездным притяжением из материальных глубин. Таким
образом, золото есть отложение света, самозарождающееся. Свет в
небесном мире представляет собою тонкое, парообразное, магически
облагороженное золото или "дух огня". Золото притягивает низшую
природу из металлов и, усиливаясь и умножаясь, превращается в самого
себя".
Тем не менее, факты остаются фактами; и как Бюллот
сказал о спиритуализме, мы хотим высказаться об
оккультизме вообще и об алхимии в частности, что это не
есть дело мнений, а дело фактов; люди науки называют
неугасимые лампы явлением невозможным, но, тем не
менее, люди нашего нынешнего века так же, как в дни
невежества и суеверия, обнаруживали их светло горящими
в старинных склепах, где они веками пребывали взаперти;
и еще существуют люди, владеющие секретом
поддерживать такие огни в течение нескольких веков.
Люди науки говорят, что древний и современный
спиритуализм, магия и месмеризм ничто иное, как
шарлатанство и обман; но по лицу земли ходят 800
миллионов мужчин и женщин в полном здравом рассудке,
которые во все их верят. Кому мы должны доверять?
"Демокрит", - по словам Лукиана [194], - "не верил ни в какие
(чудеса)... он посвятил себя открытию метода, посредством которого
теурги были в состоянии их производить, одним словом, его философия
привела его к заключению, что магия целиком заключалась в
применении и в имитации законов и процессов природы".
Мнение этого "смеющегося философа" приобретает
для нас величайшую важность, так как маги, оставленные
Ксерксом в Абдере, были его наставниками и, кроме того,
он еще в течение долгого времени изучал магию у
египетских священнослужителей [239IX, 34]. Почти
девяносто лет из своей стодевятилетней жизни этот
великий философ производил опыты и записывал их в
Пирамида