Это великая Женственная Сущность ныне стала уже существом
одного из высочайших миров Шаданакара. В Энрофе она не примет
плоти никогда, но родится в Небесной России, приняв
человекоподобный облик. Это будет не царица наша и не богиня, -
свет, благодать и божественная красота.
Лестница дивных, один сквозь другой просвечивающих миров
поднимается из алтаря в храме Женственности, в храмах Христа, в
храмах демиурга Яросвета. Лестница поднимается в Небесный
Иерусалим и, наконец, к преддвериям Мировой Сальватэрры.
Временами в Небесной России рождаются великие человекодухи
- те, кто закончил свой путь в Шаданакаре, достигнув до его
наивысших миров и теперь со-творит Планетарному Логосу. Ради
помощи нижестоящим они покидают Элиту Шаданакара и, осуществляя
миссии, объять которые не в состоянии самый высокий мистический
разум человека, сходят путем рождения сюда, в затомисы. Они
принимают здесь такие же просветленные тела, как и у братьев
синклита, но несравненно превосходят их быстротою своего
вхождения в полноту духовной силы и масштабами своего Я. Их
пути в затомисах похожи на пути гениев среди остального
человечества, но синклиты предуведомлены об их рождениях и ждут
их с радостью и ликованием.
Те же, кто были гениями и вестниками на Земле, продолжают
после искуплений, просветлений и трансформ свое творчество
здесь, в затомисах.
Возрастает блаженство самих гамаюнов и сиринов, когда они
видят те эпопеи, которые творят там великие души, прошедшие в
последний раз по земле в обликах Державина и Пушкина,
Лермонтова и Гоголя, Толстого и Достоевского, Рублева и
Сурикова, Глинки и Мусоргского, Казакова и Баженова. Светящиеся
волны невообразимых звучаний взмывают местами как бы из сердца
небесных гор: они водворяют душу в состояние такой духовной
отрады, от какого разорвалось бы земное сердце, и, поднимаясь и
меняясь, подобно славословящим облакам, опускаются в любви и
тишайшей радости.
Великий зодчий, когда-то приступивший к сооружению храма
Тела, Души и Духа в Москве на Воробьевых горах, испытавший
крушение своего замысла, изгнание, забвение и нищету, теперь
творит высочайшее, что есть в Небесном Кремле: внутренние
приделы в обители Звенты-Свентаны.
Но среди просветленных Небесной России лишь ничтожное
меньшинство известно нам, знакомым с историей нашей Родины.
Имена остальных ничего не скажут нашей памяти.
В монастырях Киевской и Московской Руси, так же как и в
обителях более поздних времен, проходили незаметно свою
жизненную тропу не светочи святости, но тихие души, менее
богатые дарами, молча и смиренно вносившие свою лепту в
религиозное творчество, в соборный труд духа.
Во все эпохи по дорогам России брели странники и искатели,
сказители и бандуристы, безымянные творцы сказок и духовных
стихов, песен и легенд, никем не записанных утраченных
рассказов о героях своего времени и об его идеалах. А чудесные
мастера сканного, обронного или иконописного дела,
плотники-строители чудесных теремов, смиренных деревянных
церквей и весело разукрашенных изб, влюбленные в свой труд
каменщики, столяры, гончары, ткачи, ювелиры, переписчики,
работавшие в мастерских, приказах, кельях и под открытым небом,
чьи создания, отмеченные радостью творчества и горячей любовью
к жизни, веселили и радовали целые поколения, - где могут быть
их создатели ныне и что они могут создавать теперь, если не
вечные ценности Святой Руси?
Во все эпохи русской истории тысячи мужиков - огнищан,
смердов, тяглых крестьян, крепостных и вольных, просто и чисто
проживших свой век, совершали труд посевов и жатв как
возложенный на них Богом долг, с благоговением и благодарностью
к Матери-Земле, и умирали простой и ясной смертью, веруя и
простив всех.
Во все эти эпохи тысячи матерей несли свой крест,
воспитывая людей, достойных имени человека, и в служении этому
делу полагавших смысл своей жизни. Разве это не одно из самых
высоких творчеств?
Когда начали строиться школы, сотни людей бросали
привычный круг и образ жизни и уходили - хочется сказать,
спускались - в народные низы, замуровывая себя на всю жизнь в
захолустьях, среди непробудного невежества, где не с кем было
перекинуться живым словом: все ради просвещения непросвещенных.
А врачи, работавшие по одному на целый уезд? А
герои-доктора на эпидемиях? А те из революционеров, кто был
движим не фанатизмом, ненавистью и жаждой власти, а живою
любовью к людям и скорбью от созерцания скорбей народа? А те из
священников, которые, в меру данных им от Бога даров, являли
образец ясной и чистой жизни, взращивая во множестве простых
сердец лучшее, что в этих сердцах было?
Нет возможности перечислить те пути на земле, встав на
которые путник приходит, рано или поздно, к синклиту. Вопрос
только во времени, в стадиях, которые еще надо преодолеть по
дороге к этой цели. Цели, не проявляющейся в сознании человека
с полной отчетливостью, но ведомой ее бессмертной монаде и
влекущей ее.
О, напрасно представлять себе Небесную Русь в виде
нескончаемых, однообразно строгих служб и молений. Там такие
духовные наслаждения, о каких мы не имеем понятия; там есть и
шутки, и смех, и даже игры, особенно среди их детей.
Я мог бы перечислить несколько имен деятелей русской
культуры и истории, которые вступили в Небесную Россию за
последние сорок лет. Пусть смеется, кто хочет, над этим
сообщением. Да и к репутации сумасшедшего мне не приходится
привыкать. Итак - имена некоторых из тех, кто не имел
нисходящего посмертия и сразу после смерти в Энрофе вступил
через миры Просветления в синклит: Лесков, Римский-Корсаков,
Ключевский, Гумилев, Волошин, Рахманинов, Анна Павлова, Сергей
Пирамида