то бледнело, то пунцевело его лицо, градом катил пот... но ни
звука, ни
стона. Упыриха приподнялась и стала целовать его в шею и губы.
Она целовала
без передышки, все страстнее и страстнее, потом стала слегка
прикусывать
кожу, потом кусать, потом медленно, неторопливо жевать ее,
грызть. Писарь
опять потерял сознание. А утром он узнал, что всех парней
постигла та же
участь, что и первого, - на трупы было страшно смотреть!
Следующей ночью писарь уполз из местечка. Он нашел приют у
барона - тот
сделал его "дураком"-шутом. Через полгода писарь скончался от
болей в
голове и груди.. Последние месяцы он, в свои тридцать лет, был
похож на
дряхлого выжившего из ума старца. И все же он успел кое-что
записать,
передать потомству.
Еще до этого он многое рассказывал и барону и его дворовым.
Никто не
верил "шуту", все поднимали его на смех. Однако в Лоревиль
идти не
решались. Встревожился барон лишь тогда, когда сатанисты не
прислали ему
очередную партию малолеток для растления. Он послал гонцов в
местечко. Они
не вернулись. Второй отряд также пропал без вести. Тогда барон
отправился в
путь сам с двенадцатью бойцами-телохранителями. Он без
приключений добрался
до Лоревиля. И обнаружил мертвую пустыню, гиблое место.
Обглоданные скелеты
валялись меж обобранных пустых стен - будто жесточайший
покоритель прошелся
по этим местам. Сатанистов и след простыл. Барон с отрядом
решили
заночевать. Страхов не было, волнения тем более - ведь барону
приходилось
принимать участие не в одном воинском набеге на города,
селения. Он знал,
что такое мор и глад, смерть и победа.
Но то, что ему довелось пережить этой ночью, превзошло по
своей
напряженности все предыдущее. Он проснулся от громкого хруста
костей.
Спросонья ничего не понял. Лишь потом его глаза различили
страшное,
изможденно-костлявое существо, которое грызло последнего из
стражников. Все
другие были истерзаны до полной неузнаваемости. Существо
глядело на него в
упор желтушными большими глазищами, чавкало, хлюпало, скрипело
зубами и
грызло, не переставая. Барона выручил опыт и решительность. Он
слыхивал
разные истории об упырях-покойниках. И на всякий случай носило
собой большой
серебрянный кинжал с лезвием более шестидесяти сантиметров. В
этот раз он
его взял с собой специально, хотя и смеялся вместе со всеми на
"шутом"-писарем. Молниеносным движением он прыгнул на упыря,
вонзил ему в
грудь кинжал и, не выдергивая его, отскочил, бросился из дома,
а потом из
местечка. Он бежал через буреломы и болота, через поле и
рощицу. И он
вырвался. Но по странному стечению обстоятельств тоже умер
через полгода
после случившегося. Перед смертью он-был дряхл и безумен.
Люди обнаружили проклятое место. Более полутора веков никто
там более не
селился. Его обходили стороной.
Бытовали слухи, что почти везде, где находили пристанища
жрецы и "братья"
из черной секты, происходило тоже самое - гибли люди,
разорялись села и
городки, появлялись упыри, вороны, гиены. В других местах, где
царствовали
более умеренные секты дьяволопоклонников, было не так плохо,
но постепенно
все приходило в упадок, беднело, зарастало, вымирало.
Отступившая от Бога
Европа испытывала нелегкие времена.
В отличие от Западной Европы случаев вампиризма различных
степеней на
территории России зафиксировано значительно меньше. Посвящая
теоретическим
исследованиям отдельную главу, в данной мы обратимся к
конкретным и
наглядным фактам ввоза и распространения вампиризма,
вурдалачества и
людоедства в Россию.
Все выше перечисленные пороки никогда не были свойственны
коренному
славянскому населению Великой России, отличавшемуся на
протяжении
тысячелетий, с самой глубочайшей древности физическим и
Пирамида