испуган тем, что открывается в ходе сеанса. На начальных стадиях работы
сообщения пациентов часто шли вразрез с моими самыми смелыми гипотезами.
Теперь я в какой-то мере к ним привык, но до сих пор меня нередко удивляет,
насколько сильно они могут противоречить укоренившимся во мне представлениям
о реальности. И наконец, то, что мне важно отметить как практикующему врачу.
Выражая доверие эмоциональному отношению пациентов к их рассказам, я никоим
образом не высказываю согласия с фактической стороной этих рассказов, не
занимаю позицию, которая утверждала бы их во мнении, что я признаю
достоверными все сообщенные ими сведения. В отношении с травмированными
индивидами непосредственное отношение к ним врача - это одно, а объективно
организованная клиническая практика - это другое.
Однако внушение можно проводить и более тонко. Так, проведенные
недавно исследования показали, что воспоминания, вызванные гипнозом,
относительно легко и неуловимо изменяются при обсуждении вскрывшейся
информации постфактум. Однако в этих же исследованиях указывается, что люди,
являвшиеся непосредственными участниками события, особенно если события
имели для них важное значение, менее подвержены внушению постфактум.
Кроме того, известный феномен - подверженность внушению в условиях
стресса, например на полицейском допросе, где испытуемый неизбежно
оказывается под нажимом, если не прямым, то косвенным, и ощущает угрозу. В
моем случае ни о какой угрозе не могло быть и речи, я с самого начала
знакомства старался показать своим пациентам, что они являются моими
коллегами по исследованиям, что при особенно травмирующих воспоминаниях я
могу моментально вывести их из состояния гипноза. Кроме того, они всегда
будут пользоваться моей поддержкой во время сеанса.
И наконец, у моих пациентов нет оснований стараться убедить меня в
достоверности их переживаний, наоборот, многие из них, вопреки вскрывшимся
фактам, предпочитают считать, что ошибаются, так как обратное поставило бы
их в положение "белой вороны", усилило изоляцию в обществе. Они больше
надеются, что я, как психиатр, найду специфическое объяснение их опыту и
смогу "вылечить" их от контактов с пришельцами.
Более того, даже убедившись в достоверности своих воспоминаний, в
реальности событий, произошедших с ними, испытавшие не могут освободиться от
своих иллюзорных надежд целиком. Так, моя пациентка Кэтрин (см. главу 7)
страшно расстроилась, когда я дал ей вырезки из журнала, где говорилось о
сайтинге НЛО на северо-восточном побережье Атлантики в марте 1991 года. Этот
сайтинг косвенно подтверждал ее рассказ, а следовательно, выбивал у нее
почву из-под ног.
НАДЕЖНОСТЬ ПАМЯТИ
Как известно, в настоящее время вскрылся ряд случаев, когда
выросшие дети несправедливо или ошибочно задним числом обвиняли родителей
или других взрослых в сексуальных домогательствах, которые те не совершали.
В связи с этим была поставлена под сомнение надежность памяти, особенно в
тех случаях, когда воспоминания всплывают через продолжительный срок с
помощью гипноза. То, что сомнения в достоверности таких воспоминаний
распространились на случаи похищений, отнюдь не случайно. Поскольку мы не
можем подтвердить точность воспоминания какими-либо физическими
доказательствами, нас спрашивают: имел ли место какойлибо инцидент, и если
имел, то как мы можем судить о его характере.
В ответ на эти сомнения следует первым долгом заявить, что
какое-то событие действительно было, уже хотя бы потому, что в жизни
испытавшего оно занимает центральное значение. Как правило, оно оставляет
травматический след, который, даже когда его источник остается глубоко в
подсознании, сказывается на всей последующей психической жизни человека.
Важно подчеркнуть, что воспоминания о событиях уходят в такую глубину
подсознания, что толчок к их проявлению, как правило, дается не осознанным
восприятием какого-либо события, а физическим ощущением - прикосновением,
запахом, звуком, визуальным впечатлением.
Следует подчеркнуть, что, несмотря на старания многих противников
феномена похищений, пока не было доказано, что хоть один травматический
отпечаток, приписываемый своим происхождением похищению, на самом деле имел
другой источник. Тем не менее важно, чтобы исследователи не принимали весь
рассказ испытавшего за чистую монету, всегда допуская возможность, что в нем
сместились какиелибо воспоминания. В настоящее время мне ясно одно:
воспоминания, с которыми мы имеем дело, не являются вымыслом. Однако,
поскольку исследователи так сильно зависят от личных воспоминаний
испытавших, мы должны последовательно и скрупулезно накапливать и
сопоставлять все поступающие к нам сведения, что поможет нам в разработке
собственных критериев изменчивости, сопоставимости и последовательности.
НАДЕЖНОСТЬ ГИПНОЗА КАК СРЕДСТВА РАБОТЫ С ИСПЫТАВШИМИ
При оценке данных воспоминаний, вскрывшихся под гипнозом,
необходимо учитывать наличие в них неточностей. Поэтому сведения, сообщенные
под гипнозом, нужно сопоставлять с рассказами пациентов в неизмененном"
состоянии сознания. Мы должны быть начеку, чтобы распознать смещение иного
травмирующего эпизода в контекст событий, рассказанных под гипнозом. Однако
следует отметить, что рассказы испытавших всегда изобилуют деталями, не
имеющими непосредственного отношения к травмирующему событию, так сказать,
"фактографическими". Это описание внешности, одежды, убранства помещений,
формы кораблей, способов перемещения в пространстве, обширные экскурсы в
область экологии и истории. Я никогда не встречал ничего подобного у
пациентов, перенесших травмы другого рода.
Если говорить более конкретно, то некоторые мои оппоненты
полагают, что истории похищений подсознательно создаются теми пациентами,
которые в действительности подверглись сексуальному насилию. На это я должен
сказать, что некоторые из моих пациентов, помимо похищений, на самом деле
когдато перенесли сексуальное насилие, однако с помощью гипнотической
регрессии сумели разграничить эти травмирующие эпизоды. С другой стороны,
мне известен целый ряд случаев, когда люди, жалующиеся на сложности в
интимной сфере, упорно обращались к психологам в надежде вскрыть факт
Пирамида