понимании, а в овладении этим. Видение, конечно, является конечным
достижением человека знания. И видение достигается только тогда, когда он
остановил мир. Пользуясь техникой неделания.
Я невольно улыбнулся. Я не понял, что он имеет в виду.
- Когда кто-либо что-либо делает с людьми, - сказал он тихо, - то
заботиться следует лишь о том, чтобы предоставить все это дело их телам.
Именно это я и делал с тобой до сих пор, давая твоему телу знать. Кому
какое дело до того, понимаешь ты или нет.
- Но это не честно, дон Хуан. Я хочу все понимать. В ином случае
приезжать сюда будет тратой моего времени.
Он подвел меня к тому месту, где находились два пика размером с
человека, стоящие параллельно один другому в четырех или пяти футах. Дон
Хуан остановился в двадцати метрах от них, глядя на запад. Он отметил
место, где мне нужно стоять и сказал, чтобы я смотрел на тени пиков. Он
сказал, что мне следует наблюдать за ними и скашивать глаза точно так же,
как я обычно скашивал, осматривая землю в поисках места для отдыха. Он
пояснил свои наставления, сказав, что когда ищешь место для отдыха, то
следует смотреть, не фокусируя взгляда, но наблюдая за тенями, следует
скосить глаза и все же удерживать изображение в фокусе. Мысль состояла в
том, чтобы дать одной тени наложиться на другую, скашивая глаза. Он
объяснил, что благодаря этому процессу можно получить определенное
ощущение, которое исходит из тени. Я стал говорить о неясности его
указаний, но он заверил меня, что нет никакого способа описать то, что он
имеет в виду.
Моя попытка выполнить упражнение была неудачной. Я напрягался до тех
пор, пока у меня голова не заболела. Дон Хуан был совершенно не озабочен
моей неудачей. Он забрался на куполообразный пик и прокричал с вершины,
чтобы я посмотрел на два небольших длинных и узких куска скалы. Он показал
руками размер камней, которые требуются.
Я нашел два таких куска и вручил их ему. Дон Хуан положил каждый
камень в трещину на расстоянии тридцати сантиметров один от другого.
Поставил меня над ними лицом к западу и велел проделать то же самое
упражнение с их тенями.
На этот раз это было исключительно другим делом. Почти сразу я смог
скосить глаза и воспринимать их индивидуальные тени, как если бы они были
слиты в одну. Я заметил, что процесс смотрения не сближая изображения дает
одну единственную тень, необыкновенной глубины и прозрачности. Я уставился
на нее пораженный. Каждая ямка в камне на том участке, куда были
устремлены мои глаза, была четко различима. И та составная тень, которая
была наложена на эти ямки, походила на пленку неописуемой прозрачности.
Я не хотел моргать, боясь потерять изображение, которое я с такой
осторожностью удерживал. Наконец, глаза у меня заболели, и я вынужден был
ими моргнуть, но я не потерял из поля зрения никаких деталей совершенно. В
действительности то, что мои глаза были смочены слезой, сделало их более
ясными. Я заметил теперь, что смотрю как будто бы из неизмеримых высот на
мир, который я ранее никогда не видел. Точно так же я заметил, что могу
осматривать окружающие тени не теряя фокуса моего зрительного восприятия.
Затем на какое-то мгновение я потерял ощущение, что смотрю на камень. Я
почувствовал, что опускаюсь в мир более просторный, чем я когда-либо мог
ощущать. Секунду длилось это необычное восприятие, а затем все было
выключено. Я автоматически поднял глаза и увидел дона Хуана, стоящего
прямо над камнями лицом ко мне. Он заслонил солнечный свет своим телом.
Я описал необычное ощущение, которое у меня было, и он объяснил, что
вынужден был прервать его, потому что увидел, что я вот-вот потеряюсь в
нем. Он добавил, что для всех нас это естественная тенденция
индульгировать, когда проявляются подобные ощущения. И что индульгируя
себя в них, я почти превратил неделание в свое старое привычное делание.
Он сказал, что мне следовало удерживать изображение, не отдаваясь ему,
потому что в некотором роде делание является одной из форм поддавания.
Я недовольно заявил, что ему следовало мне сказать об этом заранее,
что я должен был ожидать и что делать, но он сказал, что никак не мог
знать, добьюсь я успеха в сливании теней или нет.
Я вынужден был признаться, что я еще более озадачен, чем когда-либо в
связи с этим неделанием. Комментарием дона Хуана было, что мне следует
быть удовлетворенным тем, что я сделал, потому что хоть раз я действовал
правильно, что уменьшив мир, я расширил его, и что хотя я был очень далеко
от того, чтобы чувствовать линии мира, тем не менее я правильно
воспользовался тенью камней, как дверью в неделание.
Заявление о том, что я увеличил мир, уменьшив его, заинтриговало меня
до бесконечности. Детали пористого камня на том маленьком участке, куда
были устремлены мои глаза, были такими живыми и так точно очерченными, что
вершина этого округлого пика стала для меня бесконечным миром; и в то же
время это было действительно уменьшенным движением камня. Когда дон Хуан
заслонил свет и я оказался смотрящим так, как я делал это обычно, точные
детали стали расплывчатыми, маленькие отверстия в пористом камне стали
больше, коричневая окраска сухой лавы стала белесой, и все вокруг потеряло
сияющую прозрачность, которая превращала камень в реальный мир.
Дон Хуан затем взял эти два камня, осторожно положил их в глубокую
трещину и уселся, скрестив ноги, лицом к западу на то место, где до этого
лежали камни. Он похлопал ладонью по месту слева от себя и сказал, чтобы я
сел.
Мы долгое время не разговаривали. Затем мы поели также в молчании.
Лишь после того, как солнце село, он внезапно повернулся и спросил меня,
каково мое продвижение в сновидении.
Я сказал ему, что в начале это было легко, но что в настоящий момент
я совершенно перестал находить свои руки во сне.
- Когда ты впервые взялся за сновидения, ты использовал мою личную
силу. Сейчас ты пуст, но ты должен продолжать попытки, пока у тебя не
будет достаточно своей собственной силы. Видишь ли, сновидения - это
неделание снов. И по мере твоего прогресса в неделании, ты будешь
продвигаться также и в сновидении. Трюк состоит в том, чтобы не перестать
искать свои руки, даже если ты не веришь, что то, что ты делаешь, имеет
какой-либо смысл. Фактически, как я уже говорил тебе раньше, воину нет
необходимости верить. Поскольку до тех пор, пока он продолжает действовать
без веры, он делает неделание.
На секунду мы посмотрели друг на друга.
- Мне больше нечего сказать тебе о сновидении, - продолжал он. - все,
что я могу тебе сказать, было бы просто неделанием. Но если ты прямо
коснешься неделания, ты сам будешь знать, что делать в сновидении. Однако,
на этот раз существенно находить свои руки, и я уверен, ты это сделаешь.
Тэги:
Шаманизм
Пирамида