к гамме семи планетных Эгрегоров и к обертонам, даваемым т. наз.
"неподвижными звездами", взятыми преимущественно в зодиакальной
области.
Великий Закон Аналогий может служить оправданием этой тенденции.
Если
освещение площадок находится в прямой зависимости от угловых
координат
светил по отношению к горизонту, то почему бы не думать, что чисто
астральные влияния вообще суть до некоторой степени функции этих
угловых
элементов? Если тела того, что мы условно называем семью
планетами,
обладают сравнительно крупными видимыми диаметрами для наблюдения
на
земной поверхности, то почему не допустить преобладания действия
астральных Эгрегоров, опирающихся на эти тела? Если, притом,
орбиты этих
тел (видимые или истинные) мало удаляются от плоскости эклиптики,
то
почему бы не обращать особенное внимание на те обертоны,
проявители
которых опираются на тела, помещенные рядом с той же плоскостью?
Ведь
вторжение всякого нового элемента в сферу астральных влияний
напрашивается на учет тем более, чем оно больше касается изменения
оценки
уже хорошо учтенных влияний.
Значит, в общем астролога интересует небесная сфера в области
зодиакального пояса.
Но на какую область он хочет распространить свои прорицания?
Конечно, не на Архетип, суждения о котором так же трудно
обосновать на
анализе иллюзорных фактов физического плана, как суждения о
картине на
пятнадцать раз перефотографированном несовершенными аппаратами
клише.
Общий унитарный характер проявлений Архетипа и их гармоническое
величие
отражены, конечно, во всякой былинке. Но сефиротические детали его
ментальной эманационной деятельности слишком общи и отвлечены,
чтобы
размерять их циркулем на скверной фотографии.
Воля Человеческая часто не зрит собственной Свободы; тогда она
раба
Вторичных Причинностей, и тогда мы можем до некоторой степени
предугадать
ее тенденции. Значит, поступки человека подчас подлежат
астрологическому
учету с небольшим применением теории вероятностей.
Рок потому и называется нами слепым, что его проявления могут быть
хорошо
учтены заранее и как бы не подлежать отмене сами по себе, т.е. без
участия остальных двух вершин Треугольника Fabre d'Olivet. Вот
астрология
и хватается за область Рока, и смело берется за предсказания. Если
эти
предсказания касаются погоды или проявлений вулканических сил, или
каких-либо космических феноменов, то они поражают нас своей
верностью и
точностью, и мы раболепно преклоняемся перед всезнанием астролога.
Если
они касаются человеческих поступков, то в странах, где преобладает
фатализм, предсказания окажутся очень удачными, и люди скажут: "да
свершится написанное на звездах". Но если вы попадете в круг
людей,
занимающихся развитием Воли, то в ответ на ваше восхваление
астрологии
они гордо поднимут голову и скажут: "Astra inclinant non
necessitant
(Светила дают наклонность, но не принуждают)". Если, наконец, вы
попадете
на отшельника, не ищущего учеников и, следовательно, не
учитывающего
планетные темпераменты, или хотя бы и ищущего таковых, но
направляющего
их не на путь Розенкрейцерства, а на путь Нищих Духом, то он вам
спокойно
ответит: "Что мне за дело до вашего темного Рока? Что мне за дело
до
планетных оттенков проявлений вашей веры? Я смотрю на Первую
Вершину
Треугольника - там Вечным светом светит Светильник Совести, даруя
освещение достаточное, чтобы отличить правую тропу от левой; моя
воля
неизменно ведет меня на правую тропу и, как бы ни были расположены
ваши
планеты, я всегда знаю, что все семь Вторичных Причинностей
благоволят
мне в моей эволюции. Ваш Сатурн даст всегда случай покориться
ударам
судьбы; ваш Юпитер всегда поддержит мой голос в авторитете Добра;
ваш
Марс дает мне храбрость и силу терпеливо перенести страдания и
принять
мученичество; ваше Солнце всегда снабдит меня чем-нибудь, от чего
я в
Пирамида
