если бы это по его вине, а не по моей собственной, я попал в этот
переплет.
Вы можете счесть это странным, но я так и ни разу не подумал о Лу. Мне
было все равно, страдает она или нет. Мой ум всецело занимали только мои
личные физиологические ощущения.
Сразу по прибытии комиссара, меня проводили к нему. Похоже, они решили,
что наше дело представляет важность.
Лу уже находилась в кабинете. Комиссар по-английски не говорил, и
переводчик в эту самую минуту был также недоступен. Она выглядела
абсолютно несчастной.
Удобств, чтобы привести в порядок свой туалет, у них не имелось, и при
свете дня наш маскарад выглядел смехотворно.
Волосы Лу спутались и были грязны. Цвет лица был желтоватый, с
вкраплениями нездоровой красноты. Глаза мутные, налитые кровью. Под ними
появились темно-фиолетовые круги.
Меня крайне разозлил ее непривлекательный вид. Уже потом мне в первый раз
вдруг открылось, что я и сам, наверное, не похож на Принца Уэльсского в
День Дерби!
Комиссар был коротенький субъект с бычьей шеей; очевидно выскочка из
народной массы. Соответственно он обладал преувеличенным чувством своего
значения.
Он говорил с нами почти грубо, и явно презирал нашу неспособность понимать
его язык.
Что до меня, то боевой дух покинул меня полностью. Все, на что я был
годен, это назвать наши имена тоном школьника, вызванного к директору и
апеллировать к "Consule Inglese".
Клерк комиссара похоже всполошился, услыхав, кто мы такие, и заговорил со
своим начальников быстрым приглушенным голосом. Нам попросили написать
наши имена на бумаге.
Мы показалось, что мы выберемся отсюда со всеми приличиями. Я был уверен,
что "Сэр" не моежет не подействовать, а "Кавалер Креста Виктории, Рыцарь
Британской Империи" вряд ли не произведут впечатления.
Я ни капли не сноб; но я был искренне рад, что в кой веки раз, являюсь
важной персоной.
Клерк с бумагой выбежал из кабинета. Он тут же вернулся, весь сияя, и
предложил вниманию комиссара одну из утренних газет, проводя пальцем по
строчкам со сдерживаемым восторгом.
Мой дух воспрянул. Какой-нибудь параграф светской хроники явно подтверждал
нашу личность.
Манеры комиссара сразу же изменились. Его новый тон не был совсем уж
дружелюбным и сочувственным, но я приписал это его плебейскому
происхождению.
Он что-то сказал насчет "Consule", и направил нас в приемную. Клерк
показал, что нам придется ждать здесь - сомнений не было - прибытия
консула.
Прошло не больше получаса; но он показался вечностью. Нам с Лу нечего было
сказать друг другу. Мы только и чувствовали, что невыносимое желание
поскорее убраться от этих дряных людишек, снова попасть в "Калигулу",
принять ванну, съесть обед. Но прежде всего - успокоить свои нервы доброй
и крепкой дозой героина и несколькими щедрыми порциями кокаина.
ГЛАВА X
МЫЛЬНЫЙ ПУЗЫРЬ ЛОПНУЛ
Мы поняли, что наши беда позади, когда в приемную продефелировал высокий,
загорелый джентльмен во фланелевом костюме.
Мы инстинктивно вскочили на ноги, но он не обратил на нас никакого
внимания, только взглянул краем глаза и скривил свой рот в курьезном
компромиссе между улыбкой и знаком вопроса.
Клерк с поклонами проводил его в кабинет. А мы все ждали и ждали. Мне было
совершенно непонятно, о чем они могли там разбираться так долго.
Но вот, наконец, солдат у дверей поманил и нас. Вице-консул сидел на софе
в отдалении. Склонив голову на бок, он бросал проницательные пристальные
взгляды, и настойчиво кусал ноготь большого пальца, словно находился в
состоянии крайне нервозной растерянности.
На меня нахлынуло чувство полнейшего унижения. То был преходящий,
лихорадочный всплеск, но после него я стал еще слабее.
Комиссар развернулся в своем кресле к нашему спасителю, и что-то сказал,
что очевидно означало: "Пожалуйте открыть огонь".
- Я - здешний вице-консул, - начал тот. - И, как я понимаю, вы
настаиваете, что вас зовут Сэр Питер и Леди Пендрагон.
- Они самые, - мой ответ был жалкой попыткой казаться небрежно-развязным.
- Не сомневаюсь, что вы меня простите, - промолвил вице-консул, - если я
скажу, что на взгляд среднего итальянского чиновника вы не совсем
подходите для этой роли. Паспорта у вас с собой?
Уже одно присутствие английского джентльмена возымело положительный эффект
и помогло мне взять себя в руки.
Я сказал, с большей, чем прежде, уверенностью, что наш агент организовал
нам показ в Неаполе некоторых зрелищ, о которых обычный турист ничего не
знает, и в порядке избежания возможного беспокойства, он же порекомендовал
нам надеть этот маскарад - и так далее, вплоть до того, чем закончилась
эта история.
Вице-консул улыбнулся - снисходительно, как мне показалось.
- Признаться, кое-какой опыт у нас имеется, - произнес он неспешно, -
когда молодые люди, наподобие вас, попадают в разного рода неприятности.
Нельзя ожидать от каждого знания всех хитростей; и кроме того, если я
правильно понимаю, вы совершаете свадебное путешествие.
Я подтвердил этот факт с несколько смущенной улыбкой. Мне пришло в голову,
что парочки молодоженов традиционно были предметом беззлобных насмешек со
стороны людей в менее блаженном положении.
- Совершенно верно, - ответил вице-консул. - Сам я не женат, но несомненно
это весьма впечатляет. Кстати, как вам понравилось в Норвегии?
- В Норвегии? - переспросил я, полностью изумленный.
- Ну да, - повторил он. - Как вам понравилось в Норвегии; климат, cеледка,
тамошние люди, ее фьорды и глетчеры?
Тут должно быть закралась какая-то большущая ошибка.
- Норвегия? - повторил я не своим голосом.
Я был на грани истерики.
- Я ни разу в жизни не бывал в этих местах. И если это что-то вроде
Неаполя, то я не желаю их видеть!
- Это гораздо более серьезное дело, чем вы думаете, - парировал консул. -
Если вы не в Норвегии, то где же вы?
Пирамида