всегда речь идет о вознесении на Небо и о других чудесах, не говорится об
одержимости. Есть все основания считать эти факты принадлежностью
классической традиции китайской духовности, которая включает как спонтанное
владение собой, так и прекрасную интеграцию во все космические ритмы. Во
всяком случае, даосы и алхимики обладали способностью подниматься в воздух:
Лиу Ан, известный также как Учитель Хуайнан-цзы (II век до н. э.), восносился на
Небо средь бела дня, а Ли Чаокюн (140-87 до н. э.) хвастался способностью
преодолевать девятое Небо89. "Мы входим в Небо и разворачиваем кометы", -
говорила одна шаманка в своей песне90. Большая поэма К'ю Юаня говорит о
многих вознесениях до самых "Ворот Неба", фантастических галопах, восхождении
по радуге - все мотивы, родственные шаманскому фольклору91. В сказках часто
упоминается о деяниях китайских магов, удивительно напоминающих легенды,
созданные вокруг факиров: маги летают на Луну, проходят сквозь стены, делают
так, что растение прорастает и вырастает на глазах, и т. д.92.
Исходной точкой всех этих мифологических и фольклорных традиций является
идеология и техника экстаза, предполагающая "путешествие в духе". С
древнейших времен классическим средством достижения экстаза был танец. Как и
везде, экстаз делал возможным как "магический полет" шамана, так и
нисхождение "духа", которое не обязательно подразумевало "одержимость"; дух
мог вдохновлять шамана. О том, что магический полет и фантастические
путешествия по Вселенной были для китайцев только пластическими формами для
описания переживаний экстаза, свидетельствует, в частности, следующий
документ. Куо ю приводит рассказ о том, как царь Чао (515-488 до н. э.) обратился
однажды к своему министру со словами: "Писания династии Чу утверждают, что
Ч'унг-ли был выслан как посланец в недоступные страны Неба и Земли. Как это
было возможно?.. Существует ли возможность, чтобы люди поднимались на
Небо?.." Министр объяснил ему, что подлинное значение этой традиции имеет
духовную природу; те, кто ведет праведную жизнь и умеет концентрироваться,
умеют также своим сознанием "достигать высших сфер и спускаться в нижние,
постигать, как там нужно себя вести и что следует делать... Когда они достигают
этого состояния, в них входят умные шэнь; когда таким образом в мужчину входит
шэнь, его называют хи, а если в женщину, то ее называют ву. Как функционеры,
они следят за порядком первенства богов (при жертвоприношениях), за их
дощечками, а также за приносимыми им жертвами, инструментами,
церемониальными нарядами в зависимости от времени года"93.
Это, по-видимому, указывает на то, что экстаз - вызывавший переживания,
которые считали "магическим полетом", "вознесением на Небо", "мистическим
путешествием" и т. п., - был причиной воплощения шэнь, а не его результатом:
именно потому, что человек уже был способен "достигать высших сфер и
нисходить в низшие" (то есть возноситься на Небо и спускаться в Преисподнюю),
"умные шэнь нисходили в него". Это явление представляется весьма отличным от
тех "одержимостей", которые мы встречаем далее. Разумеется, очень рано
"сошествие шэнь" дало место множеству параллельных переживаний, которые в
итоге перемешались в массе "одержимостей". Не всегда легко определить природу
экстаза на основе употребляемой для его выражения терминологии. Даосское
определение экстаза, куэй-ю, или "вхождение духа", объясняется, по мнению
Масперо, только тогда, когда даосский опыт выводится из "одержимости
колдунов". Действительно, о колдунье в трансе, изрекающей от имени шэнь,
говорилось: "Это тело колдуньи, но дух бога". Чтобы его воплотить, колдунья
очищалась ароматизированной водой, надевала ритуальный наряд, приносила
жертвы: "С цветком в руке она изображала путешествие посредством танца под
аккомпанемент музыки и песни, под звуки бубнов и флейт, пока не падала
обессиленная. Это был момент присутствия бога, и бог говорил ее устами"94.
Даосизм ассимилировал значительно больше архаических техник экстаза, чем йога
и буддизм, особенно если речь идет о позднем даосизме, сильно искаженном
магическими элементами95. Тем не менее значение символизма вознесения и
вообще уравновешенной и здравой структуры даосизма отличает его от экстаза-
одержимости, столь характерного для колдунов. Китайский "шаманизм" ("ву-изм",
как его называет de Groot), кажется, доминировал в религиозной жизни, прежде
чем конфуцианство и государственная религия достигли перевеса. В первых веках
до нашей эры жрецы ву были настоящими жрецами Китая96. Разумеется, ву не был
полностью тождествен шаману, но он воплощал духов и как таковой служил
посредником между человеком и божеством, а кроме того был целителем - всегда
с помощью духов97. Женщин ву было подавляющее большинство98. А большинство
шэнь и кузи, которых воплощали ву, были душами умерших99. С воплощением душ
умерших и начинается собственно "одержимость".
Ванг-Ч'унг писал: "Среди мужчин умершие разговаривают через живых, которых
они вводят в транс, а ву, дергая свои черные нитки, вызывает души умерших,
которые разговаривают голосом ву. Но все, что эти люди могут сказать, является
ложью..."100. Это, конечно же, мнение автора, у которого медиумистические
явления вызывали отвращение. Но чудеса женщин-ву этим не ограничивались;
они могли становиться невидимыми, резали себя ножами и саблями, отрезали себе
язык, глотали сабли и плевали огнем, возносились на облаке, сияющем, как будто
оно было освещено молнией... Женщины-ву танцевали в кругу, говорили на языке
духов и смеялись, как привидения, а вокруг них взлетали в воздух и вpезались
друг в друга предметы101. Все эти факирские явления до сих пор часто
встречаются в китайских магических и медиумистических сферах. Не нужно даже
быть ву, чтобы видеть духов и изрекать пророчества: достаточно стать
одержимым шэнь102. Медиумизм и "одержимость", как и везде, иногда приводит к
спонтанному и искаженному шаманизму.
Нет нужды множить примеры китайских колдунов, ву и "одержимых", чтобы
убедиться, насколько это явление в целом близко маньчжурскому, тунгусскому и
сибирскому шаманизму вообще103. Достаточно подчеркнуть, что с течением веков
китайский экстатик все больше смешивался с колдунами и "одержимыми"
рудиментарного типа. В определенный, притом достаточно длительный период, ву
был настолько близок к заклинателю, ши, что его обычно называли ву-ши104. По
сей день его называют саи-конг, и эта функция передается от отца к сыну. По-
видимому, преимущество женщин исчезло. После первых уроков у отца неофит
берет уроки в "гимназии" и получает свой титул от главного жреца после
посвящения чисто шаманского типа. Церемония осуществляется публично и
состоит в восхождении на то т'уи, "лестницу из сабель": неофит босыми ногами
входит по саблям на самую верхушку помоста; лестница обычно сделана из
двенадцати сабель, причем иногда сооружается и другая лестница, по которой
неофит спускается. Аналогичный обряд посвящения существует у каренов Бирмы,
где жрецов называют вее, что, возможно, является формой китайского термина
ву105. (Весьма вероятно, что мы имеем дело с китайским влиянием, исказившим
древние местные магические традиции; но вовсе не обязательно считать саму
лестницу посвящения заимствованием из Китая. Аналогичные обряды шаманского
восхождения зафиксированы в Индонезии и других регионах.)
Магико-религиозная деятельность саи-конгa входит в сферу даосского ритуала:
Тэги:
Медитация Шаманизм
Пирамида