Ликуя и блистая чешуей.
Да станут перья Феникса золой,
Да прорастут в ней Духа семена!
Таятся в них и Солнце, и Луна:
Со Светом Свет встречается в бою.
Ему бросая радугу свою.
Как мост - через Ничто, и эта связь,
Магическим кристаллом становясь,
Рождает Жизнь, а с ней Любовь и Стон
Желания - вот Истины Закон!
Четверолистый образ Божества –
Цветок и плод, и корни, и трава
Неодолимой силою горят.
Преображаясь в дивный аромат.
О росных звезд искристое вино!
Все Сущее в тебе отражено
Когорты, хоры всех живых существ
И пламя всех химических веществ;
Пылинки в свете солнечного дня
Их танец, полон силы и огня!
Они так исчезающе малы,
И все же их божественны балы:
Со Светом Свет кружится, захмелев,
И вновь передо мной Орел и Лев,
Вот Бог, а вот Ему покорна Тварь,
Вот освященный пламенем Алтарь,
И в каждом тлеет искорка Души,
И все они - Одно. Как хороши
Союзы Трех в Одном, и Одного
Троякое в единстве естество!
Стремясь за Духом Вечным сквозь эфир,
Они приходят в чистый, светлый мир,
С собой одну лишь радость принося,
Любя и понимая все и вся.
Лишь просветленным путь туда открыт,
Отринувшим гнилую плоть и быт.
В руке их меч: то знак высоких сил!
Удар его как взмах широких крыл.
Их ясный взор всевидящ и глубок,
В сосудах их - вселенской Крови ток,
И эта Кровь могуча и густа.
Чье имя обжигает им уста?
Того, Кто звал больших и малых сих
На Празднество для избранных Своих;
И вот настала Таинства пора,
И Плотью стало Слово, как вчера.
Но кто Владыка сей, кто Властелин
Звезды небесной и Волны глубин?
Нет слов у нас, чтоб рассказать про то.
Неназван Он - иль именем Никто.
Вот Истина, сокрытая во Лжи.
Вот почему мы все не миражи.
Вот кто раскрасил красками миры.
Существовать оставив до поры.
Он - центр всех сфер, Он - Пламя, он - Весна,
Что души пробуждает ото сна.
Не чти ж Его, когда Он чтит Тебя –
Тень бренну, сотворенную любя,
Возвысься же, пойми же, что ты-мост,
И образ твой превыше всяких звезд!
Сирил отложил книгу. — Язык, — сказал он, — вначале примитивный донельзя,
разрабатывался и совершенствовался людьми, главной целью которых было сбыть свой
лежалый товар подороже, ни слишком греша при этом словами. Ясно, что многие
аспекты явлений в результате этого вообще остались без словесных обозначений.
Мистический опыт точно так же нельзя выразить словами. В лучшем случае удается
описать эти феномены с сухой, дубовой точностью, или в определенном приближении
передать ощущение возникающего при этом экстаза. Ты, конечно, помнишь строки:
«Вейся, вейся, смейся мне, Звездный лучик в вышине...». Проанализировав их,
легко убедиться, что на самом деле они ничего не выражают; и все же они передают
некую идею, хотя словами опять-таки трудно передать, какую. То, что ты видела,
моя дорогая Илиэль, находится к этим моим словам в таком же отношении, в каком
они сами находятся к тому, что видела сестра Клара — или, точнее, к тому, чем
она там была. И мораль отсюда: как только сестра Клара изменится, мы все тоже
немедленно изменимся вместе с нею. Считай это моим, пусть и не слишком
«уклюжим», извинением за те плохие стишки, которые я заставил тебя выслушать с
утра пораньше; на этом наш сегодняшний урок можно считать оконченным. Брат
Онофрио сейчас пойдет созывать людей на собрание. Подавай нищим, он тем самым
подает Господу; подробности о том, кому из них какой в этом интерес, можно
узнать у главы фирмы. Здоровому духу нужно здоровое, я бы даже сказал, жирное
тело, однако я занимаюсь бантингом"'4, то есть разбавляю водными процедурами
твердые шлаки. Разбавляющий же, как известно, сам да разбавлен будет, поэтому
перед началом я все-таки схожу приму душ. Вечер юных матерей состоится, как и
было объявлено, в четверг, в половине девятого; гости, не являющиеся матерями,
но намеревающиеся стать таковыми, приглашаются на собеседование ко мне в
приемную непосредственно по окончании рабочего дня.
Произнося вею эту ерунду, Сирил улыбался самым непринужденным образом, изображая
всеобщего любимчика; таков был его способ восстанавливать нарушенный светский
тон беседы.
Илиэль взяла его под руку, и они со смехом направились к завтраку. Однако душа у
Илиэль всё еще была спокойна. Она спросила его о старухе: не была ли то
действительно сестра Клара?
— Да, конечно, — подтвердил он. — Мы решили, что лучше всего будет поставить
там, в астрале, сторожа, чтобы предохранить тебя от возможных неприятностей
Хотя в принципе тебе, конечно, ничто серьезное не угрожало и угрожать не может —
до тех пор, пока ты деть верна клятве и не выйдешь за пределы Круга, самое
главное. Ее высшее «Я» чувствовало себя удовлетворенным это было ее лучшее «Я»,
которому хватило немногих; ков, чтобы научиться обуздывать свой темперамент,
давая ему идти на поводу первого же внешнего импульса! Она испытывала счастье и
гордость оттого, что любил настоящего Мага и была им любима. Однако в то же
Пирамида
