стремление к красоте, которая овладевала мною иногда и на земле.
Одно из самых странных явлений этого воздушного мира - могучее при-
тяжение по влечению - я подразумеваю притяжение событий. Стоит лишь
пожелать достаточно сильно чего-нибудь, и вы уже на пути к этому
нечто. Здешние тела, легкие, как пух, передвигаются очень быстро,
когда их приводит в движение свободная воля.
Я почувствовал стремление к красоте, что однозначаще с небом.
Переменил ли я сам свое место, или небо пришло ко мне - этого я не
могу сказать, пространство так мало значит здесь. Каждая долина,
существующая вне, становится немедленно долиной внутри. Мы желаем
такого-то места, и мы немедленно там. Почему это так, я еще не могу
объяснить вам, к тому же мне хочется говорить о небе, которое я
только что видел: оно так прекрасно, что его очарование все еще но-
сится надо мной.
Я увидел двойные ряды темных деревьев, вроде кипарисов, и в
конце этой длинной аллеи я заметил нежный рассеянный свет. Где-то я
читал, что небо освещается тысячью солнц, но это небо было совсем
иное; освещавший его свет был нежнее, чем лунное сияние, хотя яснее
его. Очень возможно, что солнечный свет сиял бы так же нежно, если
бы на него смотреть через несколько покровов из алебастра. Но этот
свет, казалось, не исходил ниоткуда. Он просто был. Когда я подви-
гался, я увидел две фигуры, идущие рука об руку. Выражение такого
счастья было на лицах этих существ, какого никогда не увидишь на
земле. Только дух, не сознающий времени, может глядеть так.
Мне казалось, что это мужчина и женщина, хотя они были так не-
похожи на то, что вы называете мужчиной и женщиной. Они не смотрели
друг на друга, продвигаясь вперед. Легкое прикосновение руки делало
их в такой степени едиными,что они,- по-видимому, не нуждались в
зрительном прикосновении - оно не могло бы прибавить ничего к их
удовлетворению. Подобно тому свету, который не исходил ниоткуда,
они просто были.
Несколько дальше я увидел группу светло одетых детей. танцую-
щих среди цветов. Держась за руки и составив круг, они танцевали, а
одежда их, похожая на лепестки цветов, развевалась ритмично взад и
вперед, в такт их танцующим членам. Великая радость наполнила мое
сердце. Они также не сознавали времени и могли бы танцевать здесь
целую вечность, так думалось мне. Но была ли их радость минутная
или вечная - это не имело значения ни для меня, ни для них. Подобно
свету и подобно тем двум любящим, эти дети были, и этого достаточ-
но.
Миновав аллею из кипарисов, я остановился у широкой долины,
окруженной целым лесом цветущих деревьев. Запах весны стоял в воз-
духе, и в нем раздавалось пение птиц. Посреди долины высокий фон-
тан, бросавший во все стороны водяные струи, играл ими в воздухе,
откуда они падали прозрачным кружевом вниз. Атмосфера невыразимого
очарования была разлита над всем. От времени до времени, по этой
благоухающей долине проходили прекрасные существа, большинство ко-
торых, думается мне, принадлежало когда-то к человечеству. Они пе-
редвигались по двое или группами, улыбаясь друг другу.
Вы часто употребляете на земле слово "мир"; но в сравнении с
миром этого места - величайший мир на земле показался бы суетой. Я
понял, что нахожусь в одном из самых прекрасных небес но что я в
нем - один; только что мысль эта об одиночестве пронеслась в моем
сердце, как я увидел перед собой Прекрасное Существо, о котором я
писал в последнем письме. Оно улыбалось и говорило мне: "Тот, кто с
грустью сознает свое одиночество, не может оставаться на небе. Вот
я и явилась, чтобы удержать тебя здесь".
- Это и есть то небо, где ты всегда живешь? - спросил я.
- О, я живу везде и нигде. Я один из добровольных странников,
находящих очарование родного очага во всех небесных и земных мес-
тах.
- Значит,ты иногда посещаешь землю? - спросил я.
- Да, даже до самых отдаленных пределов ада, но я никогда
не остаюсь там долго. Я хочу знать все, что есть и оставаться
несвязанным.
- Любишь ли ты землю? - спросил, я.
- Земля - одно из полей моих игр. Иногда я пою детям земли, а
когда я пою поэтам - они верят, что их муза с ними. Вот песня, ко-
торую я спел одной душе, пребывающей среди людей.
- Сестра моя, я часто с тобой, когда ты не знаешь о том.
- Для меня душа поэта - светлый источник, в глубинах
которого я могу видеть свое собственное отражение.
- Я живу в чарах света и красок, которые вы, смертные
поэты, тщетно стремитесь выразить в магических словах.
- Я и в закате солнца, я и в звезде, я следила, как старился
месяц и как ты делался юным.
- В детстве ты искал меня в быстро бегущем облаке; в зрелости
ты воображал, что уловил меня в блеске очей возлюбленной; но и ни-
когда не даюсь, я всегда ускользаю от людей.
- Я маню и улетаю, и от прикосновения моих ног не склоняются
головки расцветших цветов.
- Ты можешь найти меня и можешь снова потерять, ибо
смертный не может удержать меня.
- Я ближе всех к тем, которые ищут красоты в мыслях или
в форме; и улетаю от тех, которые хотят задержать меня.
- Ты можешь каждый день подниматься в царство, где
пребываю я.
- Иногда ты встретишь меня, иногда нет; ибо моя воля, что
воля ветра, я не поддаюсь ни на какие приманки.
- Но когда я маню, души прилетают ко мне со всех четырех
концов неба.
- Я нужна для тебя, и ты имеешь значение для меня; я
люблю видеть твою душу в часы ее грез и восторгов.
- Твоя душа прилетает также; ибо ты один из тех, кого я
призывала чарами моей магии.
- Когда кто-нибудь из принадлежавших мне грезит о рае, свет
становится ярче для меня, которая видит свет во всём.
- О, не забывай очарования минуты, не забывай обольщения
сердца!
- Ибо сердце мудрее, чем все магии земли, и сокровища
Пирамида