которая делает человека
слабым и извращенным. В результате для моих академических
занятий наступили тяжелые
времена — я стал пренебрегать ими, отчаянно пытаясь найти
рациональное оправдание
своим усилиям на этом поприще. Единственное, что пришло мне на
помощь и помогло найти
в этом отношении опору — весьма, впрочем, шаткую, — был
некогда данный доном Хуаном
совет, что воиныпутешественники должны любить знание в любой
его форме. Он определил
понятие воины-путешественники, объяснив, что оно относится к
магам, которые, будучи
воинами, путешествовали по темному морю осознания. Он добавил,
что люди есть
путешественники по темному морю осознания, а этот мир — не что
иное, как промежуточный
пункт на их пути, но по независящим от них причинам, о которых
он не счел нужным тогда
говорить, они прервали свое путешествие. Он сказал, что люди
были захвачены своего рода
вихрем — круговым течением, которое давало им ощущение
движения, в то время как они
были, в сущности, неподвижны. Он считал, что единственными,
кто смог противостоять
захватившей людей таинственной силе, были маги, которые с
помощью своего искусства
освободились от ее власти и продолжили путешествие осознания.
Окончательному
расстройству моей академической жизни способствовало и то, что
я утратил всякий интерес
к антропологическим вопросам, переставшим для меня что-либо
значить. Не то чтобы они
были недостаточно привлекательны, скорее, дело было в том, что
здесь приходилось по
большей части манипулировать словами и понятиями, как в
юридических документах, когда
требуется получить некий результат для установления
прецедента. Это оправдывают тем,
что так устроено человеческое познание и усилия каждого
индивидуума представляют собой
кирпичик в стене этого здания. В качестве примера приводят
правовую систему, по которой
мы живем и значение которой для нас трудно переоценить. Однако
мои тогдашние
романтические представления не позволяли мне выступать по
отношению к антропологии в
роли судьи. Я был целиком и полностью убежден, что
антропология должна быть образцом
всех человеческих устремлений, иначе говоря, мерилом человека.
Дон Хуан,
совершеннейший прагматик, истинный воин-путешественник по
непознанному, считал, что я
чересчур щепетилен. Он говорил, что не имеет значения, что
предложенные мне
антропологические темы требуют манипулирования словами и
понятиями; важно
тренировать свою дисциплинированность. — Совершенно
безразлично, — сказал он мне
однажды,насколько ты хороший читатель и как много прекрасных
книг ты можешь прочесть.
Важно, что ты достаточно дисциплинирован, чтобы читать то,
чего тебе читать не хочется.
Трудности овладения искусством мага состоят в том, от чего ты
отказываешься, а не в том,
что приемлешь. Я решил на время отвлечься от науки и
поработать в оформительском
отделе компании, изготовлявшей переводные картинки. Эта работа
поглотила меня целиком.
Я поставил себе задачу выполнять предлагаемые мне задания
настолько качественно и
быстро, насколько это было в моих силах. Подготовка виниловых
листов с картинками к
шелкотрафаретной печати была стандартной процедурой, не
допускавшей никаких
новшеств, и производительность работника определялась
точностью и быстротой ее
выполнения. Я стал трудоголиком и был чрезвычайно доволен
собой. С начальником
оформительского отдела мы стали закадычными друзьями. Он
фактически взял меня под
свое крыло. Звали его Эрнест Липтон. Я безмерно восхищаются им
и уважал его. Он был
прекрасным художником и великолепным мастером своего дела.
Недостатком его была
мягкость — невероятная деликатность к окружающим, граничившая
с покорностью. К
примеру, однажды мы выезжали с автостоянки возле ресторана, в
котором обедали. Он
очень вежливо подождал, пока выедет с места парковки
автомобиль, стоявший передним.
Его водитель, очевидно, не видел нас и стал на приличной
скорости сдавать назад. Эрнест
Липтон мог просто посигналить, чтобы обратить его внимание на
то, куда он едет. Вместо
этого он с идиотской улыбкой наблюдал, как этот малый врезался
в его машину. Затем он
повернулся ко мне и стал извиняться. — Ну, я, конечно, мог
посигналить, но это так
чертовски громко, что я постеснялся. Парень, врезавшийся в
Тэги:
Шаманизм
Пирамида