наступит момент воздаяния
за все обиды». Он настаивал, чтобы я все простил тем людям,
которые плохо обращаются со
мной. У меня сложилось впечатление, что дядя хотел настроить
меня против отца. Он
затронул эту тему специально, чтобы я обвинил отца в
бездушности и невнимательности. Но
он не заметил, что я вовсе не чувствовал себя обиженным. Чтобы
сделать то, чего он хотел
от меня, я должен был быть интроспективным и чувствовать
направленные на меня
психологические шипы. Я пообещал дяде, что подумаю обо всем
этом, но как-нибудь потом,
потому что в тот самый момент моя подружка, ожидавшая меня в
гостиной, подавала мне
отчаянные знаки, чтобы я поторопился. Мне так никогда и не
пришлось подумать об этом, но
дядя, должно быть, поговорил с отцом, потому что вскоре я
получил от того подарок —
аккуратный сверток, перевязанный лентами и с вложенной под
ленту маленькой карточкой,
на которой было написано одно слово: «Извини». Сгорая от
любопытства, я снял обертку. В
коробке была замечательная игрушка — заводной пароходик с
трубой, который можно
запускать в ванне во время купания. Отец совершенно упустил из
виду, что мне исполнилось
пятнадцать лет и я был уже во всех отношениях мужчиной.
Поскольку, даже став взрослым,
я все еще был неспособен к серьезной интроспекции, однажды
меня застигло врасплох
странное болезненное эмоциональное возбуждение, которое со
временем усиливалось. Я
пытался не обращать на это чувство внимания, относя его к
естественным телесным и
умственным процессам, которые начинаются периодически, без
какой-либо видимой
причины — возможно, они имеют биохимическую природу. Лучше
было об этом не думать.
Но возбуждение усиливалось и заставляло меня предположить, что
в моей жизни наступило
время резких перемен. Что-то во мне требовало перестройки
всего моего жизненного
уклада. Это стремление к полной перестройке было мне уже
знакомо. В прошлом ко мне уже
приходило это чувство, по уже очень долгое время оно дремало
где-то внутри. Я был
фанатиком антропологии, и эта преданность была так сильна, что
отказ от карьеры
антрополога никогда не входил в мои планы радикальных перемен.
Вот и теперь мне не
могло прийти в голову совсем бросить университет. Но я
подумал, что хорошо было бы
сменить университет и поехать куда-нибудь в другое место,
подальше от Лос-Анджелеса.
Прежде чем решиться на перемены такого масштаба, я решил
сделать, так сказать, пробную
попытку. Я записался на все лето на университетские курсы в
другом городе. Самым важным
для меня был курс антропологии, который читал один выдающийся
специалист по индейцам
региона, в который входили Анды. Я считал, что если я
сосредоточусь на теме, которая меня
эмоционально привлекает, то смогу серьезнее заниматься полевой
работой, когда придет
время. Кроме того, я полагал, что мое знание Южной Америки
поможет мне быть принятым в
любом тамошнем индейском сообществе. Записавшись на курсы, я
одновременно получил
работу. Мне предстояло быть ассистентом-исследователем при
психиатре, старшем брате
одного из моих друзей. Он хотел провести анализ кассет с
записями опросов молодых
мужчин и женщин, у которых были проблемы, связанные с учебной
перегрузкой,
неудовлетворенными ожиданиями, непониманием в семье, любовными
неудачами и т.п. По
истечении пятилетнего срока хранения такие кассеты подлежат
уничтожению, но перед этим
каждой записи присваивается случайный номер, а затем психиатр
и его ассистент, пользуясь
таблицей случайных чисел, прослушивают отдельные записи и
выбирают интересные
фрагменты, которые можно анализировать. В первый день занятий
в новом университете
профессор антропологии рассказывал о своих академических
заслугах; он поразил
студентов масштабом своих знаний и количеством публикаций. Это
был высокий, стройный
мужчина лет сорока пяти, с живыми голубыми глазами. Глаза
поразили меня в его
внешности больше всего: за толстыми стеклами очков они
выглядели огромными. Когда
профессор поворачивал голову, казалось, что его глаза
вращаются во взаимно
противоположных направлениях. Я знал, что такое невозможно. но
этот оптический обман
производил неприятное ощущение. Для антрополога профессор был
очень хорошо одет. (В
те времена антропологи славились своей невнимательностью к
Тэги:
Шаманизм
Пирамида