— Пожалуйста, бери мою энергию, — сказал я. — Это мой дар
тебе. Но я не хочу от тебя никакого
дара силы. Я так решил.
— Я не могу взять твою энергию даром, — прошептала она. —
Я плачу за то, что получаю. Это сдел-
ка. Глупо отдавать свою энергию даром.
— Я был глупцом всю мою жизнь. Поверь мне, — сказал я. —
Я, конечно, могу позволить себе сде-
лать тебе такой подарок. У меня нет с этим проблем. Тебе
нужна энергия — бери ее. Но я не нуждаюсь
в излишествах. У меня ничего нет, и мне это нравится.
— Возможно, — сказала она задумчиво.
Агрессивным тоном я спросил, что, собственно, «возможно»
— возможно взять мою энергию, или
возможно ее недоверие к тому, что у «меня ничего нет, и мне
это нравится».
Она довольно ухмыльнулась и сказала, что она, возможно,
возьмет мою энергию, раз я столь вели-
кодушно ее предлагаю, но она должна будет расплатиться. Она
должна мне отплатить чем-то равно-
ценным.
Слушая ее, я понял, что она говорит по-испански с очень
сильным и странным акцентом. Никогда в
своей жизни я не слышал, чтобы кто-либо так говорил. В
каждом слове она добавляла лишнюю фонему
в середине слога.
— У тебя очень необычный акцент, — сказал я. — Откуда он?
— Почти из загробного мира, — сказала она и вздохнула.
Между нами установился контакт. Я понял, почему она
вздохнула. Она была ближе всего к вечности,
в то время как я был чем-то временным. Это было моим
преимуществом. Бросившая вызов смерти за-
гнала себя в угол, а я был свободен.
Я внимательно рассматривал ее. Казалось, что ей где-то
между тридцатью пятью и сорока годами.
Это была смуглая женщина, настоящая индеанка, довольно
крепкая, но не толстая. Я мог видеть глад-
кую кожу ее рук, молодые и упругие мускулы. В ней было около
пяти футов и шести или семи дюймов
роста. Она была одета в длинное платье и черную шаль. Она
стояла на коленях, и я мог видеть ее
гладкие пятки и часть ее сильных икр. Ее талия была тонкой.
У нее были большие груди, которые она не
могла или, возможно, не хотела скрывать под своей шалью. Ее
блестящие черные волосы были запле-
тены в косы. Она не была красавицей, но не была и
простушкой. Ее черты ни в коей мере не были вы-
дающимися. Я ощущал, что ничто в ней не может привлечь
внимания, кроме ее глаз, обычно опущен-
ных, прикрытых веками. Ее глаза были прекрасны, ясны и
спокойны. Кроме дона Хуана, я ни у кого не
видел столь сияющих и живых глаз.
От ее глаз мне стало совершенно спокойно. Такие глаза не
могут быть злыми. Я ощутил прилив до-
верия и оптимизма и почувствовал, что я как бы знаю ее всю
жизнь. Но я так же хорошо осознавал и
другое — свою эмоциональную нестабильность. Это всегда
беспокоило меня в мире дона Хуана, за-
ставляя постоянно быть в подвешенном состоянии. У меня были
моменты абсолютного доверия, интуи-
тивно сопровождаемые лишь ничтожными сомнениями и
недоверием. Эта ситуация не выглядела ина-
че. В мой подозрительный ум внезапно пришла мысль,
предупреждающая меня: я попал под влияние
женских чар.
— Вы начали изучать испанский недавно, не так ли? —
сказал я, чтобы отделаться от своих мыслей,
боясь, что она их прочтет.
— Только вчера, — отпарировала она и рассмеялась
хрустальным смехом, показывая маленькие,
невероятно белые зубы, сверкающие как жемчуг.
Люди повернулись и посмотрели на нас. Я опустил голову
ниже, словно углубясь в молитву. Женщи-
на придвинулась ко мне ближе.
— Есть ли здесь место, где мы могли бы поговорить? —
спросил я.
— Мы разговариваем здесь, — ответила она. — Здесь я
говорила со всеми нагвалями твоей линии.
Если говорить шепотом, никто не услышит нашего разговора.
Я сгорал от нетерпения, желая спросить о ее возрасте. Но
меня отрезвило одно мое воспоминание.
Я вспомнил одного своего приятеля, который на протяжении
многих лет устраивал всяческие западни,
чтобы вынудить меня открыть свой возраст. Я ненавидел этот
его мелочный интерес, а сейчас я сам
был на грани такого же поведения. Я тотчас же отбросил эту
мысль.
Я хотел ей сказать об этом, чтобы просто поддержать
разговор. Казалось, что она знает, какие мысли
приходят мне в голову. Она по-дружески сжала мне руку,
словно затем, чтобы сказать, что наши мысли
совпадают.
— Можешь ли ты вместо подарка дать мне какое-нибудь
напутствие? — спросил я ее.
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, — прошептала она. — Мы совершенно разные. Даже
более разные, чем мне представлялось
возможным.
Она поднялась и соскользнула со скамьи. Ловко преклонила
колени, став лицом к главному алтарю.
Тэги:
Шаманизм
Пирамида