Я сказала, что в том состоянии, в котором я нахожусь, дальнейшие
эксперименты по собачьей психологии едва ли целесообразны. Но Клара
настаивала на том, чтобы я доиграла эту игру до конца. Как только она
открыла книгу, Манфред подошел, чтобы смотреть на картинки. Клара все
восхищалась и шутила по поводу того, какими причудливыми бывают лягушки, и
что среди них есть даже такие, которые выглядят довольно отвратительно. Я
тоже вступила в игру со своей стороны. Я произносила слово "жаба" и
испанское слово заре как можно чаще и как можно громче в течение всего
нашего наигранного разговора. Но Манфред на это никак не реагировал. Он
выглядел таким же скучающим, как и в первый раз, когда мои глаза увидели
его.
Но когда, как было условленно, я громко заметила, что Клара
определенно похожа на белую жабу, Манфред сразу же начал вилять хвостом,
заметно оживившись. Я повторила ключевую фразу несколько раз, и чем больше
я ее повторяла, тем более возбужденной становилась собака. Тут я
неожиданно решила проявить инициативу и сказала, что сама похожа на
неприглядную жабу, которая старается стать такой же, как Клара. Услышав
это, собака так обрадовалась, что подскочила на месте, как ужаленная.
Клара сказала:
- Ну, здесь ты перегнула палку в своей заботе о нем, Тайша.
Я заметила, что Манфред пришел в такое возбуждение, что не мог этого
больше переносить. Он выбежал из комнаты. В изумлении я откинулась на
спинку дивана. Несмотря на все свидетельства, которые подтверждали, что
собака может так реагировать на обидное прозвище, я все же в глубине души
не могла поверить в это.
- Скажи, Клара,- произнесла я, - в чем здесь фокус? Как ты научила
его так себя вести?
- То, свидетельством чего ты была, не является фокусом, - ответила
она. - Манфред - таинственное, неизвестное существо. Во всем мире есть
только один человек, который может называть его заро или зарио, маленькая
жабка, и при этом не привести его в бешенство. Скоро ты встретишься с этим
человеком. Он ответственен за тайну Манфреда. Только он может объяснить
тебе, что все это значит.
Внезапно Клара встала.
- Сегодня у тебя был нелегкий день,- сказала она, вручая мне
керосиновую лампу. - Думаю, сейчас самое время отправиться спать.
Она провела меня в отведенную мне комнату.
Все что тебе может понадобиться, ты найдешь внутри, - сказала она. -
Ночной горшок находится под кроватью, если ты боишься выходить во двор.
Надеюсь, тебе будет уютно.
Коснувшись моей руки, она пошла по коридору, пока не исчезла во тьме.
Я так и не поняла, где находится ее спальня. Возможно, подумала я, ее
спальня находится в том крыле дома, в которое мне нельзя было заходить.
Клара так загадочно пожелала мне спокойной ночи, что некоторое время я
просто стояла и держалась за дверную ручку, теряясь в догадках.
Затем я все же вошла в комнату. Керосиновая лампа освещала веши,
которые отбрасывали причудливые тени. На полу красовался узор из
отблесков, которые давала ваза с цветами, стоявшая на столе. Должно быть,
Клара принесла эти цветы из гостиной и оставила их здесь. Большой резной
деревянный сундук, казалось, излучал серебристое сияние, а спинки кровати
отбрасывали на стены тени, похожие на змей. Внезапно я поняла, почему в
моей комнате стояла этажерка из красного дерева, на которой находились
статуэтки и другие эмалированные предметы. Свет лампы полностью преображал
их, создавая вокруг фантастический мир. Статуэтки из фарфора не
предназначены для помещений, освещаемых электрическим светом, подумала я в
этот момент.
Мне хотелось осмотреть комнату, но я чувствовала смертельную
усталость. Я поставила лампу на небольшой прикроватный столик и разделась.
На спинке стула лежала муслиновая ночная рубашка, которую я и надела.
Казалось, она была мне впору, по крайней мере, не волочилась по земле.
Я взобралась на мягкую кровать и улеглась на подушку. Тени в комнате
так заворожили меня, что я не погасила лампу сразу. Я вспомнила, что еще
ребенком играла перед тем, как уснуть, в такую игру: сколько разных
предметов я смогу узнать по их теням на стенах.
Сквозняк из полуоткрытого окна привел тени на стенах в движение.
Несмотря на усталость, я вообразила, что вижу перед собой очертания
животных, деревьев и летящих птиц. Затем в расплывах серого света я
увидела смутное очертание морды собаки. У нее были закругленные уши,
притупленный, покрытый морщинами нос. Казалось, она моргает мне. Я знала,
что это Манфред.
Странные чувства и мысли наполнили мой ум. Что я вообще могу сказать
о событиях этого дня? Ни одно из них мне не удавалось объяснить
удовлетворительно. Но самой замечательной вещью было то, что я вне всяких
сомнений поняла, что мое последнее замечание - о том, что я похожа на
неприглядную жабу, которая старается стать похожей на Клару, - положило
начало нашей с Манфредом взаимной симпатии. Я также ясно понимала, что не
могу думать о нем как об обычном псе и что я больше не боюсь его. Несмотря
на то, что мне было очень трудно в это поверить, я чувствовала, что он
наделен каким-то особым разумом и может понимать то, о чем мы с Кларой
разговариваем.
Внезапно порыв ветра растворил окно полностью, и тени замельтешили по
стенам множеством причудливо мерцающих очертаний. Морда собаки слилась с
другими рисунками на стене, и я подумала, что в действие вступили чары,
Пирамида