Он сказал, что то, что помог мне сделать Хенаро в ту
ночь, очень немного из того, что Хенаро делал с моей точкой
сборки, заставляя ее создавать тело сновидения много, много
раз, но он пока не хочет, чтобы я вспомнил те случаи.
- Я хочу, чтобы ты перестроил соответствующие эманации
и вспомнил то время, когда ты действительно проснулся в
позиции сновидения, - сказал он.
Странная волна энергии, казалось, взорвалась во мне, и
я уже знал, что он хочет, чтобы я вспомнил, однако я не мог
сфокусировать свою память на полном событии: я мог вспомнить
его только фрагментарно.
Я вспомнил, что однажды утром дон Хуан, дон Хенаро и я
сидели на той самой скамейке, и я тогда был в своем
нормальном состоянии сознания. Совершенно неожиданно дон
Хенаро сказал, что он собирается заставить свое тело
оставить скамейку, не вставая. Это утверждение совершенно
выпадало из контекста нашей беседы, а я уже привык к
упорядоченным, назидательным словам и действиям дона Хуана.
Я повернулся к дону Хуану, ожидая объяснения, но он остался
бесстрастным и глядел прямо перед собой, как если бы ни
меня, ни Хенаро здесь вовсе не было.
Дон Хенаро толкнул меня, привлекая мое внимание, а
затем я увидел чрезвычайно тревожащую картину: я увидел
Хенаро на другой стороне площади. Он манил меня к себе, но я
также видел Хенаро, сидящего рядом и глядящего прямо перед
собой, как дон Хуан.
Я хотел сказать что-то, чтобы выразить свой
благоговейный ужас, но обнаружил, что онемел, охваченный
какой-то силой, которая не позволяла говорить. Я опять
взглянул на Хенаро через парк: он по-прежнему был там,
показывая жестом головы, чтобы я присоединился к нему.
Мое эмоциональное страдание нарастало с каждой
секундой. Мой живот выворачивался, и у меня, наконец,
появилось видение тоннеля, который вел прямо к Хенаро на
другой стороне площади. А затем великое любопытство, или
великий страх, что в тот момент было одним и тем же,
потянуло меня туда, где был он. Он заставил меня повернуться
и указал на троих людей, сидящих на скамейке в застывших
позах, как если бы время остановилось.
Я чувствовал ужасное беспокойство, какой-то внутренний
зуд, как если бы мягкие органы моего тела были в огне, а
затем я был опять на скамейке, а Хенаро ушел. Он помахал мне
на прощание рукой через площадь и исчез среди людей, идущих
на рынок.
Дон Хуан очень оживился. Он смотрел на меня непрерывно.
Он встал и обошел меня, затем сел опять и не смог удержать
строгого выражения лица, когда смотрел на меня.
Я понял, почему он действует таким образом: я вошел в
состояние повышенного сознания без помощи дона Хуана, Хенаро
самому удалось сдвинуть мне точку сборки.
Я невольно засмеялся, видя, как дон Хуан торжественно
засовывает мою шариковую ручку в свой карман. Он сказал, что
собирается воспользоваться моим состоянием повышенного
сознания, чтобы показать мне, что нет конца тайне человека и
тайне мира.
Я сосредоточил все свое внимание на его словах, но он
сказал что-то, чего я не понял. Я попросил его повторить то,
что он сказал, но не мог понять ни слова из того, что он
говорил: он либо говорил на чужом мне языке, либо просто
бормотал. Странным во всем этом было то, что что-то поймало
мое личное внимание: или ритм его речи, или мое усилие
понять его. У меня появилось чувство, что мой ум отличается
от обычного, хотя я не мог выразить, в чем это отличие. Я
тяжело задумался, рассуждая о том, что же происходит.
Дон Хуан говорил очень тихо мне в ухо. Он сказал, что
поскольку я вошел в состояние повышенного сознания совсем
без всякой помощи с его стороны, то фиксация моей точки
сборки очень ослабла, и я могу позволить ей сдвинуться влево
путем расслабления, наполовину уснув на этой скамейке. Он
уверял меня, что последит за мной и что мне нечего бояться.
Он вынуждал меня расслабиться и позволить сдвинуться моей
точке сборки.
Мгновенно я почувствовал телесную тяжесть глубокого
сна. В один из моментов я осознал, что вижу сон: я увидел
дом, который видел раньше. Я приближался к нему, как если бы
шел по улице. Были и другие дома, но я не обращал на них
никакого внимания: что-то фиксировало мое сознание на том
доме, который я видел. Это был большой современный панельный
дом с лужайкой перед парадной дверью.
Когда я приблизился к дому, у меня появилось чувство
сродства с ним, как если бы я его уже видел во сне. Я вышел
на гравийную дорожку к главной двери: она была открытой, и я
вошел внутрь. Там был большой зал и большая жилая комната
направо с темно-красной кушеткой и соответствующими
креслами, стоящими в углу. У меня, очевидно, было тоннельное
зрение: я мог видеть только то, что находилось перед
глазами.
У кушетки стояла молодая женщина, так, как будто она
только что поднялась, когда я вошел. Она была тонкой и
высокой, и исключительно хорошо одета в заказной костюм. Ей
было около двадцати. У нее были темно-каштановые волосы,
жгучие карие глаза, которые, казалось, улыбались, и острый
тонко очерченный нос. Цвет лица был светлый, но с оливковым
отливом. Мне она показалась восхитительно прекрасной.
Очевидно, она была американкой. Она кивнула мне, улыбаясь, и
протянула руки ладонями вниз, как если бы хотела помочь мне
подняться.
Я схватил ее руки самым неуклюжим образом. Я
перепугался и хотел отступить, но она держала меня крепко и
все же очень нежно. Ее ладони были длинные и прекрасные. Она
Тэги:
Шаманизм
Пирамида